Это уникальная икона! Святой образ способен наделить человека силой, верой и праведностью.
На множестве икон изображена Святая Троица во всей таинственности и величии. О силе святынь спорят всем миром.
Христианская религия, как и философия, начинается с удивления. Народной памяти известны настоящие чудеса, которые являла икона, изображающая основу всего христианства. К святому лику люди взывают в первую очередь об укреплении духа, об упрочнении силы воли, способной вынести все, об избавлении от грехов, порой и тех, которые простить может лишь Господь. Икона Новозаветной Троицы важна для христиан - в этом уверена церковь и все ее послушники, но в этом есть и запретная сторона. Споры по этому поводу не унимаются до сих пор. Вопросом о том, можно ли изображать лик Господа, Создателя, которого никто не видел, задаются многие люди.
Тайна иконы Святой Троицы
Христианская вера берет свое начало с великой тайны Новозаветной Троицы - таинства непостижимого единства Божьего. На этой иконе верующие люди видят Господа во всех трех обличьях, на которых основа церковь. Как три лица Троицы находятся в едином целом, так и все люди едины в теле Христа. Это не метафора: мы все братья и сестры, соединенные одним целым - кровью и духом, в котором живет Бог.
Немногие решались изобразить таинство Троицы на холсте. Ведь видя образ и ощущая его силу и значимость, людям проще обращаться к Господу. Радостная тайна перевоплощения Бога позволила людям изображать непостижимое. Данная икона имеет множество вариаций, но смысл един - это текст о святости, о явленной Богом любви, которая не знает ни времени, ни пространства. Она пребывает в вечности, там, где будет и каждый из нас.
Постичь вечную жизнь мы можем лишь благодаря Господу, его заветам, указам и правилам, которые не позволяют очернять невесомую, но запертую в теле душу. Сам Создатель посвящает каждого христианина вслед за апостолами, помогая обрести Самого Себя - Пресвятого Духа. Такой дар мы принимаем, лишь пройдя таинство крещения. Словом, всякий, кто принял Христа и согласен с ним во всем, впускает в сердце свое Господа и Святого Духа, который пронизывает весь мир.
Где находится икона «Новозаветная Троица»
Подобная икона есть в каждом храме нашей страны. Самые древние реликвии, которые передают не только таинство и единство Бога, но и историю человеческого рода, можно встретить недалеко от Суздаля. В селе Санино есть Свято-Никольский монастырь для женщин, там и хранится образ нерушимого единения Отца, Сына и Святого Духа.
Еще один образ Пресвятой Троицы, признанный образцом написания подобных ему списков, принадлежит авторству Андрея Рублева и хранится в зале древнерусской живописи в Третьяковской галерее.
Описание и значение иконы Святой Троицы
Существуют два типа иконографии данного образа: Отечествои Сопрестолие.
Сопрестолие. На иконе мы видим Создателя-Отца в лице старца, Спасителя в образе мужа, каким Он запомнился верующим людям. Святое семейство восседает на тронах, по правую руку от Иисуса изображен Пресвятой Дух в виде голубя. Такой образ является новшеством для всего христианства. Есть версия, что подобный тип иконописи проник в нашу культуру от латинян.
Отечество. Тут мы можем заметить Господа-Отца, сидящего на престоле, на Его коленях Младенец Иисус, в руках Спасителя лежит сфера, на которой написан голубь как символ Святого Духа. По разным сторонам от Троицы изображены святые и ангелы.
Большой Московский Совет от 1554 года дал указ о запрете изображения Господа. К тому году подобные иконы имели широкое распространение среди верующих людей. Было много различных икон с изображением Господа: Шестоднев, Благовещенье и ряд других. Но постановление собора практически не повлияло на иконопись: мастера продолжили писать иконы с Господом. Ведь образы обладали чудодейственной силой, за ними следовали чудеса.
Дата публикации или обновления 26.07.2017
В год празднования 700-летнего юбилея преподобного Сергия Радонежского представляется уместным вспомнить не только о его неоценимом личном вкладе в духовное становление Святой Руси, о трудах и подвигах его сподвижников и учеников, но и о том, как удивительным образом повлиял преподобный Сергий на древнерусское искусство: знаменитая икона Святой Троицы , написанная в начале XV в. преподобным Андреем Рублевым , стала живописным воплощением богословских идей Радожнежского игумена.
У нас нет достоверных сведений о непосредственном общении преподобного Сергия с этим замечательным художником, но есть основания утверждать, что все творчество Андрея Рублева буквально напитано духом преподобного.
В 1422 г. над гробом преподобного Сергия Радонежского был воздвигнут каменный Свято-Троицкий собор - на месте прежнего деревянного собора, простоявшего около двадцати лет. В 1425-1427 гг. его расписали иконописцы Андрей Рублев и Даниил Черный с помощниками. Преемник преподобного Сергия игумен Никон обратился именно к ним не случайно; выбор пал на них не только потому, что имели они художественный талант, большой опыт, но и испытали несомненное духовное влияние преподобного. Пахомий Логофет в «Сказании о преложении мощей преподобного Сергий» - составной части Жития преподобного - пишет: Присный ученик святого, Никон, в похвалу своему отцу церковь красну воздвиг и подписанием чудным и всяческими добротами украсив... Умолени быша от него чуднии добродетельные старцы и живописцы Данил и Андрей. Иякоукрасиша подписанием церковь сию в конец своего богоугодного жития блаженного, и тако ко Господу отидоша во зрении друг с другом в духовном союзе... Роспись Троицкого собора стала не только венцом творчества, но и завершением земного пути иконописцев. Написанная в память и похвалу преподобного Сергия икона Святой Троицы уже первым поколением духовных наследников великого Игумена земли Русской воспринималась как его благословение, помогающее побеждать «страх ненавистной розни мира сего».
По словам отца Павла Флоренского, обитель преподобного Сергия, «Дом Живоначальныя Троицы сознается сердцем России, а строитель этого Дома, Преподобный Сергий Радонежский - Ангелом Хранителем России».
Ставил ли своей целью преподобный Андрей Рублев живописными средствами изложить догмат о Святой, Единосущной, Животворящей и Нераздельной Троице, мы не знаем, но (вновь обратимся к словам отца Павла Флоренского) «он воистину передал нам узренное им откровение. Среди мятущихся обстоятельств времени, среди раздоров, междоусобных распрей, всеобщего одичания и татарских набегов, среди этого глубокого безмирия, растлившего Русь, открылся духовному взору бесконечный, невозмутимый, нерушимый мир, свышний мир горнего мира.
Вражде и ненависти, царящим в дольнем, противопоставилась взаимная любовь, струящаяся в вечном согласии, в вечной безмолвной беседе, в вечном единстве сфер горних. Вот этот-то неизъяснимый мир, струящийся широким потоком прямо в душу созерцающего от Троицы Рублева, эту ничему в мире не равную лазурь - более небесную, чем само земное небо... мы считаем творческим содержанием Троицы».
Историк древнерусского искусства В.Н.Щепкин в своей статье «Душа русского народа в его искусстве», написанной незадолго до смерти (1920), так писал об иконе преподобного Андрея Рублева:
«Это Троица Ветхозаветная, то есть изображение трех ангелов в шатре Авраама. Это прообраз христианской Троицы. В росписи храмов этот библейский эпизод занимает свое место среди других библейских событий и теряется в великом живописном эпосе общей росписи. Рублев создал в похвалу св. Сергию главную местную икону Сергиевой обители, то есть не библейское событие и не прообраз, а прямое воплощение главного догмата христианства. То была, следовательно, самая высшая задача, какую мог себе поставить религиозный художник. Рублев отчасти устранил, отчасти сократил до малых размеров всю земную обстановку события и сосредоточил внимание зрителя на трех спокойно-прекрасных крылатых существах, сблизив их пространством, типом и тремя венцами, которые мыслятся как единый венец божества; линия, проводимая глазом по их верхам, деликатна, проста, но совершенно необычна; такой арки не дает архитектура. То же впечатление деликатно-простого и необычного следует за нами, куда бы мы ни обратились: таковы все линии, все детали, все краски; среди них голубая очень глубока, она сияет как полупрозрачный драгоценный камень.
Просто деликатны и необычны позы, наклоны голов, близость и все же различие возраста, фамильное сходство и индивидуальные черты, прекрасные руки и юные крылья, движимые мерным дыханием. Наклоны голов и выражения ликов невыразимо просто объясняют отношение трех лиц Троицы. Говорить об этом словами почти невозможно, они сразу выводят тайну из сферы непосредственного созерцания. Поэтичная дума о догмате разлита в иконе повсюду. Зритель не испытывает ни одной из приманок западной живописи: ни силы, ни остроты, ни сладости, ни упоения, ни экстаза, ни грации, ни вкрадчивого аромата, словом - ни одного из тех волнений, какими владеют порознь старые западные мастера. Перед иконой Рублева мы вскоре чувствуем, что все прекрасное, испытанное нами в жизни, несется к нам назад каким-то цельным дуновением».
Существует неисчислимое множество икон Святой Троицы, написанных после рублевской. Но даже самые близкие к ней списки, практически повторяющие абрис оригинала, не воспринимаются таким «цельным дуновением», как она.
Мы понимаем, что литературной основой для создания знаменитой рублевской иконы Святой Троицы является изложенная в книге Бытия история гостеприимства праведного Авраама, когда явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер, во время зноя дневного. Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли, и сказал:
Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите; так как вы идете мимо раба вашего... И взял масла и молока и теленка приготовленного, и поставил перед ними, а сам стоял подле них под деревом. И они ели (Быт. 18:1-8). Сюжет этот стал широко известной иконографией «Аврамова гостеприимства», известной за несколько столетий до Андрея Рублева; самые ранние из изображений, прообразовательно открывающих тайну троичности Божества, сцена посещения праведного Авраама тремя путниками - ангелами, встречаются уже в римских катакомбах II-IV вв. В этих изображениях речь не шла о том, чтобы изобразить Лица Святой Троицы - это три ангела, символически показывающие троичность. В святоотеческих толкованиях Иоанна Златоуста , Евсевия Кесарийского, Иоанна Дамаскина говорится о том, что гостем праведного Авраама был Спаситель и сопровождавшие Его Ангелы.
С большими или меньшими подробностями мог быть иллюстрирован в дорублевских изображениях «Аврамова гостеприимства» библейский текст; по-разному изображали и ангелов: центральный из них мог иметь больший размер и крестчатый нимб (это характерно для ранних изображений). Стремление подчеркнуть присутствие в изображаемом сюжете Второго Лица Святой Троицы приводило к тому, что у среднего ангела кроме крестчатого нимба мог появиться в руках свиток или благословляющая именословным благословением рука.
Надо отметить, что иконы, написанные после рублевской, могли содержать значительное количество подробностей, интересных своей живописностью, но не всегда оправданных с точки зрения догматики. Ценность - точнее, учительную ценность -рублевской иконы Святой Троицы наследники преподобного Сергия видели не только и не столько в художественном мастерстве иконописца, сколько в догматической безукоризненности его творения. Упоминавшиеся в известных постановлениях Стоглавого собора древние образцы иконы Святой Троицы, написанные греческими иконописцами, кажутся скорее данью вежливости, нежели конкретным примером как писать. Греческие образцы Стоглаву нужно было упомянуть для того, чтобы подвести к главному: Святую Троицу надо писать так, как писал Андрей Рублев.
Но гениальное произведение преподобного Андрея осталось непревзойденным образцом не потому, что не было в Древней Руси талантливых художников-иконописцев. Их было немало, и многие дошедшие до нас иконы Святой Троицы с точки зрения художественной - настоящие шедевры древнерусского искусства.
Вот несколько примеров икон Троицы Ветхозаветной, созданных в XV-XVII вв. из центральных и провинциальных музеев. Все они композиционно выстроены по сложившемуся в византийском искусстве и усвоенному русскими иконописцами канону: явление праведному Аврааму изображается со всеми подробностями: жилище и дуб на фоне скалы, накрытый стол. Если показаны не только ангелы, но и другие участники события, то это праведный Авраам и жена его Сарра, иногда - слуги, хлопочущие о достойном приеме небесных посланников; нередка здесь даже сцена заклания тельца.
Преподобному Андрею Рублеву эти подробности не были нужны: детали только помешали бы изобразить ту абсолютную гармонию, которая открывается нам в рублевском произведении. Уже не стол для трапезы, а алтарь с жертвенной чашей видим мы на иконе преподобного Андрея; не беседа путников с гостеприимным хозяином, а Предвечный совет Троического Божества о грядущем воплощении Единородного Сына, соглашающегося стать Искупительной жертвой ради спасения рода человеческого сумел изобразить преподобный Андрей.
Академик Б.В.Раушенбах, рассуждая о богословской интерпретации рублевской иконы, отмечает, что многие исследователи пытаются определить, какой из изображенных на ней ангелов какому Лицу Святой Троицы соответствует. Чаще всего среднего ангела отождествляют либо с Отцом, либо с Сыном, по-разному определяя, кому из двух других лиц Святой Троицы соответствуют боковые ангелы. При всей убедительности приводимых доводов нельзя считать, что они бесспорны. Да и хотел ли сам Рублев показать это соответствие? Вряд ли, ведь возможностями показать «кто есть кто» он не воспользовался.
Три ангела на рублевской иконе - прежде всего символическое изображение Триединого Божества, Троицы Единосущной и Нераздельной. У Раушенбаха приводится анализ того, как и какими средствами воплощает в своей иконе преподобный Андрей догмат о Святой Троице. Триединость Божества и единосущность художник подчеркивает, изображая ангелов совершенно однотипными: никаких видимых различий между ними нет. Ангелы у Рублева, по выражению о.Павла Флоренского, различаемы, но не различны. Нераздельность Божества подчеркнута стоящей на престоле евхаристической чашей: она одна, и все три ангела указывают на нее жестами своих рук.
Выстраивая свое произведение на основе ветхозаветного рассказа о встрече Авраама с Богом, преподобный Андрей сумел опустить все те детали, которые могут отвлечь молящегося пред иконой от молитвы Живоначальной Троице. Рублеву, подчеркивает Раушенбах, удалось сделать так, что созерцающий икону видит полный троичный догмат.
Творение преподобного Андрея было сразу оценено современниками: очень скоро появляется множество более или менее точных копий рублевской иконы. Но, как обычно бывает, ни одна из даже очень близких копий не достигает высот образца. Бывало, что, повторяя рублевскую Троицу по форме, копии не передавали существа прославленной иконы. Сюжет из символа горнего мира превращался в иллюстрацию необычайной, но всё же бытовой сцены из восемнадцатой главы книги Бытия.
Но это, конечно, вовсе не означает, что после преподобного Андрея нельзя писать образ Троицы Ветхозаветной.
Не поднимаясь на высоты богословия, художники нередко создавали замечательные образцы «Аврамова гостеприимства», наглядно и понятно рассказывающие зрителю о первом явлении, пусть и преобразовательном, Троического Божества праведному отцу всех верующих.
Стремление максимально точно воспроизвести в красках то, о чем подробно говорит Священное Писание, безусловно заслуживает всякого уважения.
Каким деталям уделяют внимание иконописцы в сюжете «Аврамова гостеприимства»? По замечанию Б.В. Раушенбаха, это прежде всего элементы «сервировки стола» - какие-то кружечки, чаши, кувшины и аналогичные предметы. Действительно, многочисленные «столовые приборы» опускают высокую символику Рублева до уровня повседневности, но ведь Книга книг - Библия не чурается этой повседневности. Около тридцати пяти веков читают люди строки о том, как поспешил Авраам в шатер к Сарре и сказал: поскорее замеси три саты лучшей муки и сделай пресные хлебы. И побежал Авраам к стаду, и взял теленка нежного и хорошего, и дал отроку, и тот поспешил приготовить его. И взял масла и молока и теленка приготовленного, и поставил перед ними, а сам стоял подле них под деревом. И они ели (Быт. 18:5-8). Поэтому и стремление иконописца по-своему донести это описание исторической встречи до зрителя вполне оправдано.
Но как разнообразны живописные парафразы встречи праведного Авраама с Тем, Кого он называет Владыкой (Быт. 18:3), Кто обещает ему потомство - народ великий и сильный, в котором благословятся все народы земли (Быт. 18:18)! Вот несколько примеров.
Икона мастера Паисия, написанная через полвека после рублевской, несомненно, испытала на себе влияние великого образа: все детали здесь повторены, почти точно воспроизведена прорись. Паисий, видимо, стремился к максимально точному следованию рублевскому живописному канону. Но, как и всякий художник, он внес в образ что-то свое: это и упомянутая «сервировка стола», и сложное архитектурное сооружение с колоннами и арками в левой части иконы (сравним с упоминаемым в книге Бытия шатром - Быт. 18:1,6). Вместо изящного древа рублевской иконы у Паисия над головой среднего ангела шумит листвой развесистый дуб, а горка над головой правого ангела у него превратилась в мощную скалу с расселиной. Икона датируется серединой восьмидесятых годов XV в. и находится в Центральном музее древнерусского искусства им. Андрея Рублева.
Еще одна икона из собрания музея им. Рублева, написанная в середине XVI в., частично повторяя абрис рублевской Троицы, композиционно совсем иная: художник сместил стол, за которым сидят ангелы, в нижнюю часть иконы, и становится он уже не объединяющей таинственной трапезой с евхаристической чашей, а лишь обычным, вполне земным, угощением усталых путников. Да они и выглядят усталыми.
Шестнадцатый век дает целый ряд интересных примеров Троицы Ветхозаветной и по композиции, и по колориту, и по выразительности второстепенных деталей. Некоторые из этих икон имеют диагональную композицию. Хотя по обилию второстепенных деталей такая иконография обычно превосходит традиционную, сама композиция кажется какой-то неустойчивой: стол словно съезжает вниз по наклонным лещадкам, а отрок, отправленный Авраамом приготовить теленка нежного и хорошего, буквально балансирует на краю обрыва, исполняя поручение своего господина. Такова икона начала XVII в. из Сольвычегодского историко-художественного музея. Еще одна интересная икона из того же музея - «Святая Троица в бытии», написанная в 1580-е гг., имеет те же особенности.
Икона из Оружейной палаты Московского Кремля (Петр Билигдин, 1688 г.), как и Сольвычегодская, включает многочисленные эпизоды встречи праведного Авраама с ангелами, но здесь они органично включены в основную композицию. Перегруженность композиции дополнительными сценами компенсируется мастерством художника; о влиянии рублевской Троицы здесь уже говорить не приходится...
Знаменитый рублевский прототип, однако, не был забыт и в XVII в.: влияние знаменитой Троицы преподобного Андрея заметно в композиции другой иконы из музеев Московского Кремля - Троицы Ветхозаветной Назария Истомина (1627 г.)
Икону Троицы Ветхозаветной, написанную Симоном Ушаковым в 1671 г. (ЕРМ), несомненно, можно назвать шедевром иконописи XVII в. Художник здесь не забывает о своем великом предшественнике: влияние преподобного Андрея в композиции очевидно. Но семнадцатый век далек от высоких догматических рассуждений; заметно в иконе влияние западного искусства с его реалистическими тенденциями. Симон Ушаков - блестящий живописец; отдавая дань времени в тщательной проработке деталей, в равной степени владея различными жанрами живописи (здесь он представляет и архитектуру, и пейзаж, и натюрморт, и, конечно, портрет), он не забывает о той главной задаче, которую призван решить иконописец: посредством образа открыть созерцающему возможность общения с первообразом.
Иконы Троицы Ветхозаветной XVI и XVII вв. из Государственной Третьяковской галереи и Русского музея показывают, что творческий поиск иконописцев, стремящихся изобразить описанное в книге Бытия явление Божиего праведному Аврааму, вновь и вновь возвращал их к тому шедевру, который был создан под несомненным духовным влиянием великого Игумена земли Русской - преподобного Сергия.
Епископ Балашихинский Николай
Московские епархиальные ведомости, № 5-6, 2014 г.
Это и предыдущее изображения Святой Троицы, строго говоря, неканонические, хотя встречаются нередко.
Иконы Спасителя, за исключением Нерукотворного Образа, не имеют особых названий. Спаситель изображается иногда в виде Царя, сидящего на троне, и почитается, как образ Господа
Лица Святой Троицы, восседающим рядом с Богом Отцом, т.н. "Новозаветная Троица". Некоторые изображения Распятого Христа имеют реалистический характер, отражая Его физические и душевные страдания; другие же писались в условной манере: чертам Спасителя предано выражение серьезного спокойствия и величия. Московский Собор 1667 г. осудил какие-либо изображения Бога-Отца. Основанием для постановления Собора 1667 г. послужили Священное Писание и Священное Предание. "Бога не видел никто никогда, - говорит евангелист Иоанн, - единородный Сын, Сущий в недре Отчем, Он явил" (Ин. 1:18; 1 Ин. 4:12). Седьмой Вселенский Собор счел возможным разрешить изображение Сына Божьего именно потому, что Он, "приняв образ раба, сделался подобным человекам и по виду стал как человек" (Фил. 2:7) и, благодаря этому, стал доступен чувственному созерцанию. Что же касается сущности Божией, вне раскрытия ее в Личности Богочеловека, то она остается сокрытой и недоступной не только для зрения, но и для разума, ибо Бог - Тот, Который "обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может" (1 Тим. 6:16). Господь по Своей беспредельной любви к падшим людям, пошел навстречу извечной жажде увидеть Его или, по крайне мере, чувственно воспринять Его. Он "отдал Сына Своего единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную" (Ин. 3:16), и совершилась "великая благочестия тайна: Бог явился в плоти" (1 Тим. 3:16). Тем самым недоступный Бог, в Лице Сына и Слова Божьего, Второго Лица Святой Троицы, стал Человеком, доступным для зрения, слуха, осязания и, как это утвердила Церковь на своем 7-ом Соборе, также доступным изображению. Подобным образом и символическое изображение Духа Святого в виде голубя имеет библейское основание, ибо при крещении Спасителя Он сошел на Него в виде голубя. Такое изображение Духа Святого канонично, как и изображение Его в виде огненных языков, сходящих на апостолов. Хотя Московский Собор не разрешил изображение Господа Саваофа, однако это запрещение было предано забвению и Его стали изображать в виде "Ветхого днями" (т.е. Старца) на иконах "Новозаветной Троицы" Ис. 6:1-2; Дан. 7:9-13;Откр. 5:11). На православном Востоке встречаются иконы "Ветхозаветной Троицы, « где изображено явление Бога Аврааму в виде трех странников. Такое изображение вполне канонично: Богу было угодно явить Себя в этом образе, имевшем глубокое символическое значение, и, не претендующем на реалистическое отражение Личности. Эта икона имеет с древних времен распространение, как на православном Востоке, так и в России.
В Третьяковской галерее хранится и самое прославленное произведение Андрея Рублева - знаменитая «Троица» . Созданная в расцвете творческих сил, икона является вершиной в искусстве художника.
Во времена Андрея Рублева тема Троицы, воплощавшая идею триединого божества (Отца, Сына и Святого Духа), воспринималась как некий символ времени, символ духовного единства, мира, согласия, взаимной любви и смирения, готовности принести себя в жертву ради общего блага. Сергий Радонежский основал недалеко от Москвы монастырь с главным храмом во имя Троицы, твердо веруя, что «взиранием на святую Троицу побеждался страх перед ненавистной рознью мира сего».
Преподобный Сергий Радонежский, под влиянием идей которого сформировалось мировоззрение Андрея Рублева, был выдающейся личностью своего времени. Он ратовал за преодоление междоусобиц, деятельно участвовал в политической жизни Москвы, способствовал ее возвышению, мирил враждовавших князей, содействовал объединению русских земель вокруг Москвы. Особой заслугой Сергия Радонежского было его участие в подготовке Куликовской битвы, когда он своими советами и духовным опытом помогал Дмитрию Донскому, укреплял в нем уверенность в правильности избранного пути и, наконец, благословил русское воинство перед Куликовской битвой.
Личность Сергия Радонежского обладала особым авторитетом для современников, на его идеях было воспитано поколение людей эпохи Куликовской битвы, и Андрей Рублев как духовный наследник этих идей воплотил их в своем творчестве.
В двадцатых годах XV века артель мастеров, возглавляемая Андреем Рублевым и Даниилом Черным, украсила иконами и фресками Троицкий собор в монастыре преподобного Сергия, возведенный над его гробом. В состав иконостаса вошла как высокочтимый храмовый образ икона «Троица», помещенная по традиции в нижнем (местном) ряду с правой стороны от Царских врат. Существует свидетельство одного из источников XVII века о том, как игумен монастыря Никон поручил Андрею Рублеву «образ написати пресвятыя Троицы в похвалу отцу своему святому Сергию».
В основе сюжета «Троицы» лежит библейский рассказ о явлении праведному Аврааму божества в виде трех прекрасных юношей-ангелов. Авраам с женою Саррой угощали пришельцев под сенью Мамврийского дуба, и Аврааму дано было понять, что в ангелах воплотилось божество в трех лицах. Издавна существует несколько вариантов изображения Троицы, иногда с подробностями застолья и эпизодами заклания тельца и печения хлеба (в собрании галереи это иконы Троицы XIV века из Ростова Великого и XV века из Пскова).
В рублевской же иконе внимание сосредоточено на трех ангелах, их состоянии. Они изображены восседающими вокруг престола, в центре которого помещена евхаристическая чаша с головой жертвенного тельца, символизирующего новозаветного агнца, то есть Христа. Смысл этого изображения - жертвенная любовь.
Левый ангел, означающий Бога-Отца, правой рукой благословляет чашу. Средний ангел (Сын), изображенный в евангельских одеждах Иисуса Христа, опущенной на престол правой рукой с символическим перстосложением, выражает покорность воле Бога-Отца и готовность принести себя в жертву во имя любви к людям. Жест правого ангела (Святого Духа) завершает символическое собеседование Отца и Сына, утверждая высокий смысл жертвенной любви, и утешает обреченного на жертву. Таким образом, изображение Ветхозаветной Троицы (то есть с подробностями сюжета из Ветхого Завета) превращается в образ Евхаристии (Благой жертвы), символически воспроизводящей смысл евангельской Тайной вечери и установленное на ней таинство (причащение хлебом и вином как телом и кровью Христа). Исследователи подчеркивают символическое космологическое значение композиционного круга, в который лаконично и естественно вписывается изображение. В круге видят отражение идеи Вселенной, мира, единства, объемлющего собою множественность, космос. При постижении содержания «Троицы» важно понять его многогранность. Символика и многозначность образов «Троицы» восходят к древнейшим временам. У большинства народов такие понятия (и изображения), как древо, чаша, трапеза, дом (храм), гора, круг, имели символическое значение. Глубина осведомленности Андрея Рублева в области древних символических образов и их толкований, умение соединить их смысл с содержанием христианского догмата предполагают высокую образованность, характерную для тогдашнего просвещенного общества и, в частности, для вероятного окружения художника.
Символика «Троицы» соотнесена с ее живописно-стилистическими свойствами. Среди них важнейшее значение имеет цвет. Так как созерцаемое божество являло собой картину райского горнего мира, художник с помощью красок стремился передать возвышенную «небесную» красоту, открывшуюся земному взору. Живопись Андрея Рублева, особенно Звенигородского чина, отличают особая чистота цвета, благородство тональных переходов, умение придать колориту светоносность сияния. Свет излучают не только золотые фоны, орнаментальные разделки и ассисты, но и нежная плавь светлых ликов, чистые оттенки охры, умиротворенно-ясные голубые, розовые и зеленые тона одежд ангелов. Символичность колорита в иконе особенно ощутима в ведущем звучании сине-голубого, именуемого рублевским голубцом.
Постигая красоту и глубину содержания, соотнося смысл «Троицы» с идеями Сергия Радонежского о созерцательности, нравственном усовершенствовании, мире, согласии, мы как бы соприкасаемся с внутренним миром Андрея Рублева, его помыслами, претворенными в этом произведении.
Образ Троицы Новозаветной в русском искусстве XVI в.
Название данного иконографического извода - "Троица Новозаветная", как и определение его композиции - "Сопрестолие", являются терминами, принятыми в современной искусствоведческой литературе. В XVI веке, судя по сохранившимся на иконах надписям, этот образ мог именоваться словами пасхального тропаря "Во гробе плотски"; "На престоле бяше со Отцем и Святым Духом", заимствованным из 109 псалма стихом "Рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене, дондеже положу вся враги Твоя подножие ногам Твоим". Первый вариант надписи, помимо известной "Четырехчастной" иконы из Благовещенского собора Московского Кремля, дающей развернутую иллюстрацию тропаря, можно видеть на московской иконе "Триодь постная" (ГТГ, инв.№24839), где образ Троицы Новозаветной включается в композицию Страшного суда. Такая же надпись была на упоминаемой В.П.Никольским соловецкой иконе Новозаветной Троицы (XVI-XVII вв.). Примеры могут быть более многочисленными, если привлечь памятники XVII в. Второй вариант надписи видим на иконе "Страшный суд" из села Лядины (ГЭ, инв.№ЭРИ-230). С.А.Непеин описывает происходящий из вологодской Владыченской церкви складень конца XVI в. где в среднике было помещено изображение на текст псалма 109:1. Второй вариант наименования представляется более редким. Помимо того, будучи включенным в композицию, иллюстрирующую Символ веры, изображение восседающих на сопрестолии Иисуса Христа и Господа Саваофа относится к словам: "и восшедшего на небеса, и седяща одесную Отца".
Образ Троицы Новозаветной в иконографическом типе Сопрестолия в русском искусстве ранее XVI в. неизвестен. Вероятно, одним из первых изображений такого рода могли быть не дошедшие до нас в первоначальном виде, но написанные по снятым с прежних фресок прорисям образ на наружной восточной стене Успенского собора Московского Кремля и части большой композиции Страшного суда в том же соборе (1513-1515 - 1642-1643 гг.). Роспись наружной восточной стены является единственным примером в русском искусстве XVI в. репрезентативного изображения Троицы Новозаветной. Невозможно сказать, во всех ли деталях эта фреска сохранила свою первоначальную композицию. Это затрудняет решение вопроса об источниках ее иконографии.
Наиболее благоприятным материалом, позволяющим проследить сложение иконографии Троицы Новозаветной на русской почве, являются изображения Страшного суда. На новгородской иконе "Страшный суд" из собрания А.В.Морозова (ГТГ, инв.№14458, вторая половина XVI в.) вверху в центре восседает Господь Саваоф, по его правую руку на престоле оставлено незанятое место, что делается особенно заметным благодаря второму, также пустому, подножию. С этой стороны престола у переднего края спинки вверху стоит жертвенная чаша. Между чашей и головой Саваофа изображен Св.Дух в виде голубя. Справа повторен образ Саваофа, но свободного места на престоле рядом нет. Вместо этого здесь видим окруженный мандорлой образ Иисуса Христа. Он показан приближающимся к престолу Бога Отца, что противоречит надписи, говорящей об отослании Христа на землю "судити живым и мертвым". В этой иконе можно усматривать заимствования из западных композиций. Этим двум сценам на новгородской иконе во фреске Успенского собора соответствуют "Предвечный совет" и
"Отослание Христа на землю", однако вновь встает вопрос о том, насколько сохранившаяся живопись XVII в. соответствовала первоначальной композиции XVI в.
На другой новгородской иконе "Страшный суд" из церкви Бориса и Глеба в Плотниках (Новгородский музей, инв.№2824, середина XVI в.) появляется сложившаяся к середине XVI в. композиция Новозаветной Троицы - Христос и господь Саваоф восседают на сопрестолии вполоборота друг к другу, между ними помещен образ Св.Духа в виде голубя. Одежды Христа раскрыты, и он указывает на рану на ребрах. Подобный образ Троицы Новозаветной видим на известной иконе из Троице-Сергиева монастыря. На этой иконе образ складывается в насыщенную и продуманную иконографическую программу. Мне известна лишь одна икона, повторяющая эту иконографическую программу - "Троица Новозаветная" в ГРМ (инв.№ДЖ3085, XVII в.)
В течение второй половины XVI в. образ Новозаветной Троицы обогащается новыми деталями, такими как заимствованные из сцены "Вознесение Христово" упавшие створки небесных врат (ранний пример "Четырехчастная" икона из Благовещенского собора), престол с положенным на нем Евангелием и стоящей чашей и помещенные рядом крест и орудия страстей (на иконе "Суббота все святых" строгановского письма конца XVI в. из собрания И.С.Остроухова, ГТГ, инв.№ 12113).
Может быть поставлен вопрос, с одной стороны, о заимствованиях из западного искусства как иконографической схемы в целом, так и отдельных деталей образа Троицы Новозаветной, а с другой стороны, о предпосылках, имеющих место в русском искусстве, открывающих путь для этих заимствований и позволяющих переосмысливать их и органично включать в контекст русского иконографического творчества XVI в.
Образ Троицы на других иконах
Крещение (Богоявление). Около 1497 г.
Академик Б.В.Раушенбах. ПРИСТРАСТИЕ
". ПРЕДСТОЯ СВЯТЕЙ ТРОИЦЕ"
Догматы о Троице входят в число основополагающих, и неудивительно поэтому, что иконы Троицы встречаются весьма часто. Достаточно вспомнить, например, классический русский пятиярусный иконостас, в котором икона Троицы помещается в центре праотеческого ряда, затем в ряду праздников и, кроме того, в местном ряду. Вполне естественно, что иконы Троицы давно привлекают пристальное внимание исследователей, особенно иконы Ветхозаветной Троицы, имеющие более древние корни, чем Новозаветная Троица. Безусловно, это связано с тем, что преподобный Андрей Рублев написал свою "Троицу", следуя именно древней иконографии.
Если проанализировать весьма обширную литературу, посвященную "Троице Рублева, то становится очевидным, что основное внимание авторы уделяли художественным особенностям выдающегося творения человеческого гения. Не была оставлена в стороне и связь иконы с тяжелыми обстоятельствами исторического характера, свойственными времени ее написания. Однако недостаточно полно, как представляется, дана в этих работах богословская интерпретация показанного на иконе. В последние годы многие исследователи обращаются к вопросу о том, какой из изображенных на ней ангелов какому Лицу соответствует. Мнения высказываются самые разные. Чаще всего средний ангел отождествляется либо с Отцом, либо с Сыном, и в зависимости от сделанного выбора определяется соответствие боковых ангелов двум другим Лицам. Число возможных комбинаций здесь достаточно велико, и надо сказать, что авторы приводят для подтверждения своих точек зрения много интересных доводов. Но до однозначного ответа на этот вопрос еще далеко. Возможно, он никогда не будет найден. Наиболее полное и критическое рассмотрение этой проблемы можно найти в книге Л.Мюллера.
Несомненно, однако, что проблема отождествления ангелов и Лиц имеет второстепенный характер. Ведь как бы ни решался вопрос о соответствии между ангелами и Лицами, Троица продолжает оставаться лишь Троицей. Меняется лишь толкование жестов, но никак не кардинальное качество иконы, которым естественно считать полноту выражения догматического учения о Троице. Ведь в православной Церкви икона является не просто иллюстрацией, поясняющей Священное писание (что вполне допустимо для католиков), но органически входит в литургическую жизнь. Ниже будет показано, что у Рублева эта полнота выражения достигает максимума. Рассматривая иконы Троицы с точки зрения полноты выражения догматического учения, интересно проследить, как постепенно это выражение совершенствуется и как по мере ослабления богословской строгости при написании икон оно замутняется. Кроме того, предлагаемый подход позволяет анализировать иконы Ветхозаветной Троицы и Новозаветной Троицы с единой точки зрения, сравнивать их по существу, а, не относя к разным иконографическим типам и рассматривая в соответствии с этим раздельно, вне связи друг с другом.
Чтобы упорядочить последующий анализ, полезно сформулировать в самой краткой форме основные качества, которыми обладает Троица по учению Церкви.
1. Триединость
2. Единосущность
3. Нераздельность
4. Соприсносущность
5. Специфичность
6. Взаимодействие
Сформулированные здесь шесть качеств и примыкающие к ним вопросы рассмотрены в моей предыдущей статье. Перечисленные качества можно было бы назвать структурно-логическими, поскольку они определяют именно эти стороны догмата о Троице. Кроме того, Троица является еще: 7. Святой; 8. Живоиачальной.
Думается, что последние определения не нуждаются в каком-либо комментарии.
При рассмотрении вопроса об эволюции полноты выражения троичного догмата в иконах, казалось бы, естественно начать с древнейших примеров и закончить современными. Однако более целесообразным представляется другой путь: сначала обратиться к высочайшему достижению в деле такого выражения - иконе преподобного Андрея Рублева, а потом перейти к анализу предшествовавших и последовавших за нею типов икон. Это позволит четче выявить особенности других икон, ослабление в них полноты выражения догмата, имея перед глазами высочайший образец. Многое из того, что использовал Рублев, восходит к более ранним иконописным традициям, но при анализе его "Троицы" упоминаться не будет. Оно станет ясным при последующем обращении к более древним иконам.
То обстоятельство, что рублевская "Троица" несет в себе высокую полноту выражения догмата, интуитивно чувствовали многие. Лучше всего об этом свидетельствует неопубликованная работа В.Н.Щепкина, в которой он, тем не менее, абсолютно справедливо пишет, что Рублев создал "прямое воплощение главного догмата христианства" и, далее, что "поэтическая дума о догмате разлита в иконе повсюду". В аналогичном смысле можно трактовать и мысль о.Павла Флоренского о том, что икона Троицы" Рублева ". уже перестала быть одним из изображений лицевого жития, и ее отношение к Мамвре - уже рудимент. Эта икона показывает в поражающем видении Самое Пресвятую Троицу - новое откровение, хотя и под покровом старых и, несомненно, менее значительных форм".
Анализ того, насколько полно и какими художественными средствами воплотил в своей иконе догмат о Троице Рублев, будет осуществляться в той же последовательности, которая была предложена выше. Первым качеством в этом ряду была названатриединость. Показать, что три Лица составляют одного Бога, можно только при изображении их на одной иконе (поэтому здесь немыслимо то, что нередко делается в иконах "Благовещения", где богоматерь и архангел Гавриил - например, на царских вратах - изображаются на отдельных иконах, составляющих в свою очередь единую композицию). Дополнительным и очень существенным приемом является запрет на надписание нимбов у Лиц и использование вместо них объединяющей надписи, представляющей Триаду в виде Монады: "Пресвятая Троица". С этим же связан и запрет на разделение Лиц путем изображения разных нимбов. Сказанное наводит на мысль, что, не дав четкого различения Лиц на своей иконе, Рублев действовал из догматических соображений. Но если это так, то "расшифровка" "персонажей", которую сейчас часто пытаются производить, в известной мере теряет смысл, становясь делом второстепенным.
Вторым качеством, которое следует обсудить, является единоосущность. Она передана у Рублева предельно просто: три изображенных ангела совершенно однотипны. Между ними нет никаких видимых различий, и этого оказывается достаточно для возникновения ощущения единосущное. Что же касается нераздельности, то ее символизирует жертвенная чаша, находящаяся на престоле. Чашу справедливо трактуют как символ евхаристии. Но евхаристия объединяет людей в Церковь, поэтому и в данном случае чаша объединяет трех Лиц в некоторое единство. Такой тонкий знаток богословия иконопочитания, как Л.А.Успенский, так говорит об этом: "Если наклон голов и фигур двух ангелов, направленных в сторону третьего, объединяет их между собой, то жесты рук их направлены к стоящей на белом столе, как на престоле, евхаристической чаше с головой жертвенного животного. она стягивает движения рук". Жертвенная чаша - смысловой и композиционный центр иконы - одна на всех трех ангелов, и это тоже говорит о том, что перед нами Монада.
Передача на иконе соприсносущности представляет очень трудную задачу. Ведь это означает, что три Лица существуют лишь вместе (об этом говорит уже их нераздельность) и всегда. Но "всегда" - это категория времени, а передать время средствами, которыми располагает изобразительное искусство, крайне трудно. Здесь возможны только косвенные методы. Рублев очень тонко и удачно использует такую возможность. Обратившись ко всем доступным ему средствам (композиция, линия, цвет), он создает ощущение тишины, покоя и остановки времени. Этому способствует и то, что ангелы ведут безмолвную беседу. Ведь обычная беседа требует произнесения слов, требует времени, и, изобрази Рублев такую беседу, - время вошло бы в икону. При безмолвной же беседе происходит обмен образами и эмоциями, а не словами. Ведь эмоции способны возникать мгновенно и продолжаться сколь угодно долго. Недаром появились такие понятия, как "любовь с первого взгляда" или "вечная любовь". Аналогично и образы: человек способен сразу представить себе красивый пейзаж. Если же попытаться передать любовь или пейзаж словами, то для этого окажется необходимым время, да и словами адекватно передать такие тонкие чувства, как любовь, невозможно. Образ и эмоции всегда будут в этом смысле богаче и ярче слов. В результате совокупности использованных Рублевым средств кажется, что три ангела сидят и беседуют уже бесконечно долго и столь же долго будут продолжать сидеть здесь. Они находятся вне суетящегося и спешащего мира людей - они в вечности. Но в вечности время не течет, оно все целиком - в ней. Находящееся в вечности действительно становитсяприсносущным, существующим всегда.
Специфичность Лиц является своего рода оппозицией к единосущности. Единосущность говорит не о полной тождественности Лиц, они не обезличены. Как очень удачно сформулировал П.А.Флоренский, троичный догмат делает Лица различаемыми, но не различными. У Рублева специфичность показана весьма просто: у ангелов различны позы, на них различные одеяния. Но простота такого приема позволяет одновременно достигнуть того, что специфичность у Рублева не бросается в глаза. Он очень тонко и сдержанно передает различия Лиц при подчеркивании их единосущности, что полностью соответствует учению Церкви о Троице.
Взаимодействие Лиц передано у Рублева в виде безмолвной беседы ангелов. Выше уже говорилось, что три Лица не просто сосуществуют, а находятся в тесном взаимодействии: Сын рождается, а Святой Дух исходит от Отца. Но изобразить на иконе рождение и исхождение немыслимо, тем более что в силу непостижимости Бога мы не знаем точного значения словрождение и исхождение и представить себе это не в состоянии. Конечно, взаимодействие Лиц не сводится лишь к этим двум пунктам, входящим в Символ веры, а является более многосторонним. Поэтому изображение взаимодействия в виде безмолвной беседы, а точнее, обмена образами и непередаваемыми словами-эмоциями, вполне разумно как метод наглядного представления небесного взаимодействия.
Святость Троицы подчеркивается нимбами у трех Лиц, тем, что они изображены в виде ангелов, и, кроме того, тем, что на втором плане иконы, справа, показана гора, воплощающая и символ святости.
Живоначальность характеризует древо жизни, находящееся за средним ангелом. Такой вид принял у Рублева мам-врийский дуб, в тени которого Авраам потчевал Троицу. Так бытовая деталь - дуб - стала у Рублева символом, уместным при изображении горнего мира.
Проведенный здесь краткий анализ показал, что все основополагающие составляющие достаточно сложного троичного догмата переданы у Рублева с поразительной точностью и именно художественными средствами. Конечно, смысл иконы Рублева не сводится только к тому, чтобы найти достойные изобразительные средства для этой цели. Исследователи творчества преподобного Андрея совершенно справедливо указывали, например, на то, что жертвенная чаша на престоле символизирует добровольную жертву Сына, и толковали жесты ангелов соответствующим образом. Они находили также, что взаимодействие изображенных ангелов (через их позы и жесты) говорит о любви, связывающей Лиц в Единство. Все эти и другие соображения подобного типа, безусловно, интересны, в них делается попытка понять жизнь Бога в Самом Себе, однако они не связаны непосредственно с вопросом, который здесь обсуждается: проблемой полноты передачи троичного догмата в иконах. Заканчивая анализ "Троицы" Рублева, хотелось бы особо подчеркнуть, что, отталкиваясь от ветхозаветного рассказа о встрече Авраама с Богом, Рублев сознательно устранил из иконы все бытовое, дольнее и дал изумительное изображение горнего мира. Вероятно, именно это имел в виду о.Павел Флоренский, когда говорил, что икона показывает Самое Пресвятую Троицу, а ее отношение к Мамвре - уже рудимент.
В предшествовавшее Рублеву время все иконы Троицы писались по типу, известному как "Гостеприимство Авраама". Здесь изображалась не только Троица, но и Авраам с Саррой, угощающие дорогих гостей, иногда и заклание тельца отроком. Это сразу снижало возникающий образ, приближало его к повседневному земному быту - он представлял уже не горний мир, но мир дольний, который, правда, посетил Бог. Здесь необходимо заметить, что композиции, изображающие Троицу в виде трех ангелов, существовали и до Рублева, но отсутствие в них Авраама и Сарры объясняется совсем просто: для их изображения не хватало места. Такие композиции встречаются лишь на панагиях, донышках небольших сосудов и в других случаях, когда иконописец был сильно ограничен размерами предоставленного ему поля. Как только размер священного изображения увеличивался, в поле зрения обязательно возникали Авраам и Сарра.
Первые изображения Ветхозаветной Троицы появились еще в римских катакомбах. Из дошедших до нас более поздних изображений следует, прежде всего, упомянуть мозаики V века (Санта Мария Маджоре, Рим) и VI века (Сан Витале, Равенна). Для всех этих произведений характерно то, что здесь авторы не были слишком озабочены передачей троичного догмата художественными средствами, их более интересует точное следование тексту Ветхого завета, говорящего о явлении Бога Аврааму: "И явился ему Господь у дубравы Мамвре, когда он сидел при входе в шатер свой, во время зноя дневного. Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него" (Быт. 18, 1-2). В полном согласии с этим текстом Лица Троицы изображаются в виде мужей, а не ангелов. Из троичного догмата здесь можно видеть лишь ослабленную передачу святости (только нимбы), триединости и единосущности. Специфичность, различие лиц полностью отсутствуют, точно так же, как и нераздельность, соприсносущность, взаимодействие и живоначальность. Позже, а к XI веку повсеместно, Лица изображаются уже в виде ангелов, что говорит о стремлении как бы усилить внешние признаки Их уровня святости: на столе, за которым сидят гости Авраама, появилась жертвенная чаша, однако кроме нее показаны и другие "столовые приборы", в результате чего сцена не приобретает того глубочайшего символического смысла, как у Рублева.
Стремление быть ближе к тексту Ветхого завета приводит к появлению специфической иконографии Троицы: средний ангел изображается резко отличным от боковых, он явно стоит на более высокой ступени иерархии. Иногда нимб этого ангела делается крещатым, т.е. сообщает ангелу признаки Иисуса Христа. Подобная иконография восходит к распространенному в свое время толкованию явления Бога Аврааму, согласно которому ему явились не три Лица Троицы, а Христос в сопровождении двух ангелов. Ветхозаветный текст дает основание для подобного толкования, но тогда изображенное - уже не Троица (хотя соответствующая надпись и утверждает это), поскольку здесь явно нарушается, быть может, основное в догматическом учении о Троице - единосущность. Некоторые иконописцы, понимая недопустимость отхода от догматического учения о единосущности, делают крещатыми нимбы у всех трех ангелов, хотя такой нимб уместен лишь при изображении Христа и совершенно исключается при изображении Отца и Святого Духа.
В течение столетий достигнутая к XI веку полнота передачи троичного догмата почти не изменяется. Можно отметить лишь незначительные усиления. Ангелы начинают более интенсивно взаимодействовать, мамврийский дуб изображается теперь условно, не столь "реалистично", как на равеннской мозаике, и может быть истолкован какдрево жизни (хотя во многих случаях его вообще не изображают). Это говорит о том, что иконописцам становится понятной необходимость изображения не только гостеприимства Авраама, но и передачи догматического учения о Троице. Можно было бы рассмотреть с этой точки зрения многочисленные иконы Троицы XI-ХIV веков и для каждой из них сформулировать степень полноты передачи троичного догмата, следуя методике, примененной выше для анализа "Троицы" Рублева. Однако такой анализ, полезный при изучении какой-либо отдельно взятой иконы, мало что дает при обращении к большому массиву икон. Дело в том, что среднестатистический вывод, к которому привел бы подобный анализ, свидетельствовал бы лишь о том, что уровень соответствия догмату в этих иконах всегда ниже, чем у Рублева.
Появление в XV веке "Троицы" Рублева не было следствием постепенного развития, это был скачок, нечто взрывоподобное. С поразительной смелостью художник совершенно исключает сцены гостеприимства, убирает все дольнее. Стол более не уставлен "столовыми приборами" по числу вкушающих персон - это уже не совместная трапеза, которая может сплотить членов единого товарищества, а евхаристия, объединяющая не в товарищество, а в Церковь. Рублеву удается сделать так, что созерцающий икону видит полный троичный догмат. В дорублевское время при иконах, условно говоря, должен был стоять комментатор, который пояснял бы и дополнял бы изображенное, поскольку их содержание с точки зрения воплощения догмата всегда было неполным. Здесь такой комментатор впервые оказался излишним. Неудивительно, что сразу после появления "Троицы" рублевская иконография - с теми или иными вариантами - стала быстро распространяться в России.
Дальнейшее развитие иконографии Троицы, в которой иконописцы пытались "улучшить" достигнутое Рублевым, лишь подтвердило очевидное: если в каком-то деле достигнут максимум, то любое отклонение от него, в какую бы сторону его ни делали, будет означать ухудшение. Как это ни удивительно, главные и повсеместные "улучшения" рублевской иконографии, прежде всего, касались "сервировки" стола. Здесь вновь появляются какие-то кружечки, чаши, кувшины и аналогичные предметы. В этом отношении весьма характерна "Троица" Симона Ушакова из Гатчинского дворца (1671), почти точно повторяющая рублевскую иконографию по форме и заметно отходящая от нее по существу. Не только многочисленные "столовые приборы" опускают высокую символику Рублева до уровня повседневности, но идрево жизни вновь становится дубом, под сенью которого сидит Троица. Совершенно условные палаты, символизировавшие у Рублева домостроительство Святой Троицы, превращаются у Ушакова в пространственный и замысловатый архитектурный ансамбль итальянского типа. Вся икона становится изображением некой бытовой сцены, но никак несимволом горнего мира.
Другим характерным для XVII века примером может служить икона "Троица" из церкви Троицы в Никитниках в Москве. Ее авторами предположительно являются Яков Казанец и Гаврила Кондратьев (середина XVII века). Все, что говорилось выше о "Троице" Симона Ушакова, видно и здесь: и богато сервированный стол под сенью раскидистого дуба, и архитектура причудливых палат на втором плане, но есть и новое: обращение к теме гостеприимства Авраама, т.е. отказ от изображения мира горнего (где Авраам и Сарра неуместны) и возвращение к передаче на иконе мира дольнего. Это свойственно не только данной иконе, но и вообще иконописи XVI-ХVII веков. Совершенно ясно прослеживаются (особенно в XVII веке) падение интереса к высокому догмату и усиление интереса к возможности реалистического изображения жизни людей. Создается впечатление, что икона становится поводом для создания живописными средствами бытовых сцен. Возвращаясь к обсуждаемой иконе, следует отметить ее повышенную повествовательность. Здесь можно видеть не только сидящую за столом Троицу, но и целый рассказ о ней: сначала сцену встречи Авраама с Троицей, затем омовение Авраамом ног у трех ангелов, затем главный смысловой центр - трапезу и, наконец, уход Троицы, и прощание с нею Авраама. Подобное повествование показывает, что ветхозаветный текст - скорее повод для фантазии иконописца. Создать такую развивающуюся во времени композицию из серии почти бытовых сцен много проще, чем сделать то, что удалось Рублеву: исключить время из иконы и тем самым дать почувствовать вечность.
Отклонение от догматического учения в иконах XVII века вполне согласуется с отмечаемым в это время понижением уровня богословской мысли и ослаблением святости. Отмеченная эволюция оказывается, таким образом, не случайным явлением, а вполне закономерным следствием происходящей секуляризации всей жизни в стране. Если вернуться к обсуждению догматической полноты в иконах Троицы того времени, то в глаза бросается увеличение числа икон Новозаветной Троицы, которые в предшествующие столетия являлись редчайшим исключением.
Многие богословы справедливо отмечали опасность рационализации троичного догмата, часто ведшую к еретическим построениям. В основе тяготения к рационализации лежит, как правило, стремление сделать этот догмат "понятным", согласовать его с привычными представлениями. Иконы Новозаветной Троицы можно трактовать как своеобразную рационализацию, выполняемую художественными средствами. Действительно, вместо символического представления трех Лиц в виде ангелов используют более "доходчивую" форму. Второе Лицо Троицы изображается так, как это принято на всех иконах Спасителя, третье Лицо - в виде голубя (что, строго говоря, уместно только на иконах "Крещения"). Такой выбор символа для изображения Святого Духа довольно естествен: если его изображать в виде языка пламени (как на иконах "Сошествие Святого Духа") или в виде облака (как на горе Фавор), то проблема композиции иконы стала бы практически неразрешимой. Что касается первого Лица - Отца, то здесь его показывают как "ветхого деньми", основываясь на сомнительных толкованиях видений пророков Исаии и Даниила. Как видно, и в данном случае попытка рационализации, стремление к доходчивости привели, по сути, к своеобразной "ереси", к отходу от постановлений VII Вселенского собора. Это понималось многими, и постановлениями Большого Московского собора (1553-1554) иконы подобного типа были фактически запрещены. Запрещение не было, однако, проведено в жизнь, поскольку число таких икон было уже велико, и они как бы узаконились церковной практикой. Связанные с этим вопросы подробно рассмотрены в монографии Л.А.Успенского.
Во всех иконах подобного типа в глаза бросается отход от догматического учения о единосущности Лиц (или, по крайней мере, его недопустимое ослабление). Если о единосущности изображенных на иконе Отца и Сына можно говорить, так как оба представлены в виде людей, то о единосущности человека и голубя не может быть и речи. Здесь опять рядом с иконой нужно ставить комментатора, поясняющего, что Святой Дух, тем не менее, единосущен Отцу и Сыну. По сравнению с иконами Ветхозаветной Троицы, в которых единосущность видна, здесь этого нет: иконописец как бы демонстрирует свою неспособность передать живописными средствами важнейшее положение догматического учения о Троице.
Иконы Новозаветной Троицы, как правило, пишутся двух типов, которые известны как "Сопрестолие" и "Отечество". В иконах первого типа Отец и Сын изображаются сидящими рядом на сопрестолии, а Святой дух - голубем, витающим в воздухе между ними, чуть выше голов. Поскольку Новозаветная Троица кардинально отличается от рассмотренных ранее, повторим анализ ее на соответствие сформулированной выше необходимости полноты выражения догматического учения о Троице, имея в виду вариант "Сопрестолие".
Триединость показана здесь, как и прежде, в виде совместного изображения трех Лиц на одной иконе. Что касается запрета на надписи нимбов, то теперь оно лишено смысла, ведь Лица изображаются по-разному, да к тому же, как правило, имеют разные нимбы: Христос - крещатый, Отец - восьмиконечный, Святой Дух - обычный. Но триединость, пусть и не столь совершенно, как ранее, показана.
Передачу важнейшего положения троичного догмата - единосущности - осуществить оказывается невозможно, о чем уже говорилось несколько выше. Аналогичное можно утверждать и онераздельности. У Рублева для придания этому качеству наглядности была использована объединяющая символика евхаристии, здесь же ничто (кроме, конечно, условного комментатора) не мешает Лицам "разойтись" в разные стороны, каждому по своим делам.Соприсносущиость является качеством, связанным со временем, с вечностью. Выше было показано, как тонко и умело удалось Рублеву передать эту вечность, используя различные косвенные методы. Здесь ничего подобного нет. Более того, иконы Новозаветной Троицы дают основание отрицать ее. Показав Отца старым, а Сына более молодым человеком, икона дает право предполагать, что было время, когда Отец уже существовал, а Сын еще нет, что противоречит Символу веры. Здесь опять необходим условный комментатор, чтобы отрицать отсутствие в иконе соприсносущности Лиц. Для икон Ветхозаветной Троицы подобного комментария не требуется - ангелы всегда изображаются как бы "одного возраста".Специфичность Лиц выражена очень сильно - все они имеют совершенно различный облик. Можно утверждать даже, что эта специфичность показана излишне подчеркнуто, в ущерб единосущности. Иконописец не в состоянии сделать то, что удалось Рублеву, - показать и то, и другое одновременно.Взаимодействие Лиц изображено, как и у Рублева, но ослабленно - в виде беседы Отца и Сына, в которой Святой Дух (голубь), конечно же, участия принимать не может. Святость Лиц выражена через нимбы,живоначальность - никак не выявлена.
Если обратиться к другому варианту Новозаветной Троицы - "Отечество", то почти все сказанное сохраняет силу и здесь. В иконах этого типа Отец как бы держит на коленях (или в своем лоне?) Сына, который представлен теперь как Христос-отрок (Спас Еманнуил). Этим еще более усиливается нежелательная видимость разницы их "возрастов", о которой говорилось выше. Подобная иконография пытается передать и неизобразимое - рождение Сына от Отца. Возможно, только к этому и сводится показанное здесь взаимодействие первых двух Лиц. Святой Дух уже не витает вверху, а виден на большом медальоне, который держит в руках Сын, и, конечно же, опять в виде голубя.
Как следует из сказанного, полнота выражения троичного догмата в иконах Новозаветной Троицы весьма невелика, даже если сравнивать их с "Троицей" не Рублева, а со всей совокупностью икон Ветхозаветной Троицы. Что касается икон "Отечество", то здесь можно видеть не только недостаточно полную передачу догматического учения, но даже искажение его. Как уже отмечалось, композиция иконы говорит о стремлении показать неизобразимое - рождение Сына от Отца; но этого мало, на иконе делается попытка показать и исхождение Святого Духа. Медальон со Святым Духом - голубем - держит в руках Сын, а его самого - Отец, и это свидетельствует о том, что икона ближе к искаженному католиками Символу веры, согласно которому Святой Дух исходит от Отца и Сына, чем к православному никео-цареградскому Символу, по которому Святой Дух исходит только от Отца.
Подводя итог проведенному анализу различных икон Троицы с точки зрения передачи в них троичного догмата, можно констатировать, что в различные периоды полнота этой передачи тоже была различной. Первоначально она усиливалась, со временем иконописцы стремились ко все более полному выражению догмата, достигнув наибольшей полноты у Рублева. Затем интерес к догматическому учению начинает ослабевать, иконы все более приближаются к иллюстрациям на тексты Священного Писания, и соответственно снижается их богословская глубина. Появляются даже иконы Новозаветной Троицы, в которых догматическая сторона мало интересует иконописца. Он стремится теперь к тому, чтобы сделать икону "более доходчивой", позволяет себе то, что дьяк Висковатый назвал "самомышлением" и "латинским мудрованием". Все это говорит об упадке в XVII веке церковного сознания, однако, это уже другая тема.
с. 50
¦
5. Троица Новозаветная
Середина XVII века. Москва
Дерево, темпера. 235 × 93
Происходит из Успенского собора Московского Кремля 1
Музей «Московский Кремль», инв. МР-3472/2
1 Эта икона-«небо» принадлежала сени над ракой митрополита Петра (был на митрополии с 1308 по 1326), находящейся в алтарной части Успенского собора. Сень над ракой была установлена в 1819 г. Доска иконы была увеличена по высоте и надставлена с боков в соответствии с размерами сени.
Иконографический тип, известный под названием «Троица Новозаветная», или «Сопрестолие», сложился и первоначально получил распространение в искусстве Западной Европы. В основе его лежат богословские толкования Иеронима Блаженного на текст 109-го псалма . Начиная с XII века варианты таких изображений встречаются в иллюстрациях различных богослужебных книг, а не позже XIV века в качестве особого иконографического извода они получают известность и в искусстве византийского мира. На русской почве один из наиболее ранних примеров этой иконографии можно видеть в клейме так называемой «Четырехчастной » иконы середины XVI века, которая хранится в Благовещенском соборе Московского Кремля.
Появление в Москве икон со сложной и непривычной иконографией вызвало серьезные споры по поводу изобразимости первого лица Троицы. Рассмотрением этой проблемы занимался церковный собор 1553–1554 годов. На нем было найдена формула, обосновывающая возможность писать невидимое Божество. Оно изображалось «по пророческому видению». Такие образы, наряду с традиционными изводами, разрешалось использовать в иконописи для раскрытия догматического смысла библейских текстов, прежде всего пророчеств, и сложных мистико-дидактических богословских сочинений. Сложившиеся именно в это время новые принципы соотношения слова и изображения сохраняли свое значение в русской живописи до середины XVII века, а в провинции и до середины XVIII века.
На облачном фоне иконы из Успенского собора вверху вязью написан текст 109-го псалма: «Рече господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» ( Пс. 109: 1). В центре узкой доски изображена Святая Троица. Ее окружает круглая двуцветная «слава», внутри желтая, а снаружи темно-синяя, с изображениями небесных сил на ее фоне. Три лица Троицы представлены не в виде традиционных трех ангелов, а в образах сидящих рядом Христа-средовека, седовласого старца - Бога Отца и Святого Духа в виде голубя в медальоне между ними. У Христа крестчатый нимб с обычным надписанием. У Бога Отца Саваофа звездчатый нимб, символ вечности, рядом с которым находится надпись: «Г[оспод]ь Саваоф». Изображение первого лица Троицы в виде старца основано на тексте видения пророка Даниила: «Видел я... что поставлены были престолы, и воссел Ветхий Деньми; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы его - как чистая волна; престол Его - как пламя огня...» ( Дан. 7: 9). Тексту пророчества Исайи отвечает изображение трона в виде огнекрылых херувимов: «Господи Саваоф, Боже Израилев, седящий на херувимах» ( Ис. 37: 16). О совместном сидении Отца и Сына говорится в том же пророчестве Даниила: «...с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему» ( Дан. 7: 13).
Сидящие рядом Христос и Бог Отец облачены, согласно тексту псалма, в обильно покрытые ассистом царственные далматики, с оплечьями и лорами, и в гиматии поверх них: «Господь царствует; Он облечен величием, облечен Господь могуществом и препоясан...» ( Пс. 92: 1). Одежды Бога Отца более светлые, чем у Христа, и серебряный ассист на них знаменуют его невидимость.
Из-под «славы» видны концы ярко-красного ромба. В них изображены символы евангелистов - четыре животных, о которых говорится в видении пророка Иезекииля ( Иез. 1: 5–11). За пределами «славы» сверху и снизу - сонмы ангелов. Среди верхней группы ярко-красным плащом и поднятыми широко раскинутыми крыльями выделяется архангел Михаил. Везде в промежутках между изображениями видны крупные клубящиеся на темно-оливковом фоне «облака». Они указывают на еще один образ, послуживший источником описываемой композиции: «Наклонил Он [Господь] небеса и сошел, - и мрак под ногами Его... И мрак сделал покровом Своим; сению вокруг Себя мрак вод, облаков воздушных» ( Пс. 17: 10; 12). Афанасий Великий, толкуя этот текст псалма, пишет, что здесь пророк «дает разуметь сокровенность домостроительного пришествия и невидимость Божию, чтобы сказанное не увлекло нас в плотские понятия» (Об истолковании псалмов) 2 .
2 Святитель Афанасий Великий. Творения. М., 1994. Т. 1–4. Т. 4. С. 79.
Необычный узкий формат доски, расположение групп архангелов над и под «славой» и особенно отсутствие позема, замененного сплошным облачным фоном, делают композицию иконы похожей на роспись свода. Это позволяет предположить, что икона изначально служила «небом», то есть завершением сени над ракой с реликвиями, либо являлась внутренней крышкой раки. Об этом же говорят ее размер и сохранность: живопись покрывал слой темной олифы, но она никогда не переписывалась.
Икона экспонируется впервые.
Литература
- Успенский Л. А. Большой Московский собор и образ Бога Отца // Вестник Русского западноевропейского патриаршего экзархата. Париж, 1972.
Е. Осташенко с. 50
¦
О разных иконах Пресвятой Троицы
Священник Константин Пархоменко
Часто в храм приходят с просьбой освятить икону, на которой изображена, как говорят, «Новозаветная Троица»: Бог Отец в виде старца, Бог Сын - в виде Христа Воплощенного и Дух Святой – в виде голубя.
Говорю: «А ведь эта икона – неканоническая…»
Люди недоумевают: «Погодите, это мы в церковной лавке купили. Что же там, будут неканоническое что-то продавать?..»
Давайте сегодня поговорим на тему: как допустимо на иконах изображать Святую Троицу.
Всего существует несколько типов икон Троицы. Я приведу основные.
1. «Ветхозаветная» Троица
Икона, изображающая Троицу в виде Трех Ангелов, пришедших к праотцу Аврааму. Это эпизод из 18-й главы книги Бытие. Давайте я приведу фрагмент этого рассказа:
И явился ему (Аврааму) Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер, во время зноя дневного. Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли, и сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите; так как вы идете мимо раба вашего.
Они сказали: сделай так, как говоришь.
И поспешил Авраам в шатер к Сарре и сказал: поскорее замеси три саты лучшей муки и сделай пресные хлебы. И побежал Авраам к стаду, и взял теленка нежного и хорошего, и дал отроку, и тот поспешил приготовить его. И взял масла и молока и теленка приготовленного, и поставил перед ними, а сам стоял подле них под деревом. И они ели.
И сказали ему: где Сарра, жена твоя? Он отвечал: здесь, в шатре. И сказал один из них: Я опять буду у тебя в это же время, и будет сын у Сарры, жены твоей...
И встали те мужи и оттуда отправились к Содому; Авраам же пошел с ними, проводить их.
И сказал Господь: утаю ли Я от Авраама, что хочу делать! От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли, ибо Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним, творя правду и суд; и исполнит Господь над Авраамом, что сказал о нем...
Вот в соответствии с этим рассказом о явлении Господа Его часто изображали в виде трех странников, или Трех Ангелов, сидящих в гостях у Авраама.
2. «Новозаветная» Троица, или икона «Сопрестолие»
Это второй тип иконы. Она изображает явление Трех Лиц Святой Троицы, сидящих на Небесном Престоле.
3. Икона «Отечество»
Здесь сюжет вообще придуман. На Небесном Троне сидит Бог Отец. На коленях у Него – отрок Сын. Над ними парит Дух Святой.
4. Икона Бога Отца
Очень редкое изображение, которое грубо, как бы в игнорируя всю догматическую логику запретов Бога Отца, именно Его и изображает.
5. Распятие в Лоне Отчем
Эта икона показывает нам, как Отец держит Крест с Распятым Сыном. Рядом помещается Святой Дух.
Теперь – несколько слов о допустимости таких икон
Для нас программным в этом отношении является текст Апостола Иоанна Богослова: «Бога не видел никто и никогда» (Ин.1, 18) . Бога Отца, продолжает Апостол Иоанн, что нам явил Сын Божий.
Таким образом, изображение Бога Отца если и возможно, то только в том случае, если Он изображается символически, например, под видом Сына. Именно такой вариант мы встречаем на иконах Троицы первого типа (к которым принадлежит и рублевская «Троица»). На этих иконах все три изображенных персонажа имеют черты Сына. Таким способом достигается цель иконописца: показать, что Сын явил нам всю Тайну Пресвятой Троицы. Сын явил нам и Себя, и Отца, и Духа.
Все остальные иконы, несмотря на их назидательную доступность (прекрасно понятна психология простых верующих: чего гадать о тайне Троице, вот она вся, как на ладони), неверны с догматической точки зрения.
Искусствоведы гадают о причинах появления этих икон. Несомненно здесь влияние Запада, а именно Римско-Католической Церкви, где подобные сюжеты были широко известны.
Самые древние православные образцы подобного рода находятся не в России. Это фреска в Матейче, в Сербии (1356–1360 годы) и фреска в церкви святых равноапостольных Константина и Елены в Охриде, в Македонии (середина 15-го века).
В России такие иконы появляются в начале 16-го века. Московский собор 1554 года утверждал возможность подобных изображений по ветхозаветным свидетельствам, при этом многократно подчеркивается, что «живописцы Божьяго Существа не описуют», а описуют , то есть изображают, только тот вид, под которым Бог являлся в Ветхом Завете.
Надо напомнить, что, говоря про Ветхий Завет , все подразумевают книгу пророка Даниила, где, действительно, пророку является некий старец Ветхий днями. Вот один из этих текстов: «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится» (Дан. 7, 3-14).
Если в 1554 году разрешение на написание икон, на которых изображен Бог Отец и Бог Дух, было дано, то через 100 лет другой Собор запретил такие изображения.
В 43-м правиле Большого Московского собора 1667 года говорится (приведу текст подлинника без перевода):
«Повелеваем убо над иконописцами, искусну художнику, и доброму человеку (от духовнаго чина) во старостах, сиречь началником и дозорщиком быти. Да не поругаются невежди святым иконам, Христа и Его Богоматере, и угодников Его, худым и нелепым писмом пищуще: и да престанет всякое суемудрие не праведное, иже обыкоша всяк собою писати безсвидетельства: сиречь Господа Саваофа образ в различных видех [...].
Повелеваем убо от ныне Господа Саваофа образ в предь не писати: в нелепых и не приличных видениих зане Саваофа (сиречь Отца) никтоже виде когда воплоти. Токмо якоже Христос виден бысть в плоти, тако и живописуется, сиречь воображается по плоти: а не по Божеству: подобие и Пресвятая Богородица, и прочии святии Божии [...].
Господа Саваофа (сиречь Отца) брадою седа, и Единороднаго Сына во чреве Его, писати на иконах и голубь между ими, зело не лепо и не прилично есть, зане кто виде Отца, по Божеству; Отец бо не имать плоти… Глаголет бо и Сам Христос во святом Евангелии: никтоже весть Отца, токмо Сын. И Исаия пророк во главе 40 глаголет: кому уподобисте Господа, и коему подобию уподобисте Его?.. Подобие и святый Павел Апостол...: род убо суще Божий, не должни есмы непщевати, подобну быти Божеству злату, или сребру, или камению и начертанию художну, и смышлению человека. Глаголет бо и Иоанн Дамаскин ский: коим же, невидимаго и безтелеснаго и не описаннаго и не образнаго Бога, кто может сотворити подражание; пребезумия убо крайняго и нечестия образовати Божество. Подобие же возбраняет о сем и Святый Григорий Двоеслов …
И Святый Дух не есть существом голубь, но существом Бог есть. А Бога никтоже виде, якоже Иоанн Богослов и Евангелист свидетельствует, обаче аще во Иордане при святом Крещении Христове, явися Святый Дух в виде голубине; и того ради на том месте точию подобает и писати Святаго Духа в виде голубином. А на ином месте имущии разум, не изобразуют Святаго Духа в голубином виде. Зане на Фаворстей горе яко облаком явися и иногда, инако. Еще же Саваоф не именуется точию Отец, но Святая Троица. По Дионисию Ареопагиту, Саваоф толкуется от жидовска языка, Господь сил: се Господь сил, Святая Троица есть, Отец и Сын и Святый Дух. Обаче аще и Даниил пророк глаголет: яко видех ветхаго денми седяща на судищи. И то не о Отце разумеется, но о Сыне, еже будет во Второе Его Пришествие судити всякаго языка страшным судом.
Еще же пишут во иконах Святому Благовещению тоже Саваофа, Иже от уст дышет, и то дыхание идет во чрево Пресвятая Богородицы: и кто то виде, или кое Святое Писание о сем свидетельствует, и откуду сие взяша; явственно есть, яко таков обычай, и ина подобная, от некоторых суемудрых, или паче рещи буемудрых и безумных, приятся и обыче. Сего ради повелеваем, от ныне то суемудрое и безместное писание да престанет. Точию в Апокалипсисе Святаго Иоанна по нужде пишется и Отец в седине, ради тамошних видений».
Отметим, что единственное допущение писать образ Отца и Духа было сделано:
А) Изображение Духа Святаго в виде голубя только для сцен Крещения Христова.
Б) Изображение Бога Отца оставить только для изображения сцен Апокалипсиса, «ради тамошних видений».
В Русской Церкви, таким образом, в этом вопросе была поставлена точка. Но споры о возможности написания таких икон не утихали. Еще через 100 лет аналогичный запрет был принят в Греции.
Священным Синодом Константинопольской Церкви в 1776 году «соборно постановлено, что эта якобы икона Святой Троицы (то есть «Новозаветная Троица») является новшеством, чуждым и не принятым Апостольской, Кафолической, Православной Церковью. Она проникла в Православную Церковь от латинян».
Последний вопрос, который нам нужно задать: как поступать с подобными иконами, которые можно встретить даже на прилавках церковных лавок?
Православный христианин не должен иметь подобных икон в своем молитвенном уголке.
Как мы знаем, всякая икона нуждается в освящении. Существует чин освящения и иконы Святой Троицы. Однако в этом чине специально указано, какие иконы Троицы можно освящать. Это икона, изображающая явление Трех Ангелов Аврааму, и три иконы, которые рассказывают о явлении Троицы в Новом Завете: иконы Крещения, Преображения и Пятидесятницы.
Икона запрещенного типа, таким образом, даже не может быть освящена.