АВТОБИОГРАФИЯ

Генеалогия: прадед — протоиерей Димитрий Богоявленский,
настоятель Троицкой церкви пос. Купавна, Московской губ.,
расстрелян 21.11.1937г. в Бутово.

· В 2009 году организовал первый в России Институт Христианской Психологии (ИХП),
ректором которого является.

· С 2007 года член оргкомитета и научный редактор Сравнительного Православно-католического богословского справочника по антропологии.

· С 2006 года служит священником храма Святителя Николая в Новом Ваганькове на Трех горах.

· В 2003 году приглашен на ежегодную конференцию христианских психологов США, Лос-Анжелес.

· С 2003 года является членом совета Европейского Движения по христианской психологии
и антропологии, на ежегодных международных симпозиумах которого регулярно выступает с докладами.

· В 2003 году награжден Наперстным крестом.

· В 2002 году выходит Первый выпуск Курса лекций по Православной антропологии.

· В 2002 году назначен деканом открывающегося в Российском Православном институте
св. Иоанна Богослова факультета психологии (ныне Кафедра социальной психологии),
которым руководил до 2008 года.

· В 2001-2009 гг. участник телевизионных программ «Культурная революция», «Столица», «Русский взгляд», канала «Радость моя», «Чертаново» и др.; ведущий радиопрограмм на Радио Радонеж и радиостанции
«Русская служба новостей» (РСН).

· С 1999 года член оргкомитета Российско-Австрийского богословского диалога по христианской антропологии под эгидой фонда PRO-ORIENTE. Первая конференция в Вене - 1999 г., вторая в Москве - 2002 г.,
третья в Вене, 2005 г.

· В 1999-2001 гг. преподает христианскую антропологию в МГУ на факультете философии.

· В 1998 году участвует в открытии сайт фонда Русское Православие (ortho-rus.ru)

· В 1997 году награжден правом ношения камилавки.

· В 1997 году выходит первым изданием «Книга о Церкви», созданная группой авторов и художников
под рук. А. Лоргуса и М. Дудко. (Москва. Паломник. 1997. 380 с.)

· В 1997 году инициирует создание Благотворительного фонда «Русское Православие», председателем правления которого является.

· В 1996 году поступил преподавателем православной антропологии в Российский Православный Институт
св. Иоанна Богослова.

· С 1994 по 2007 год был настоятелем в домовом храме мученика Трифона в Психоневрологическом интернате №30 в Чертанове.

· В 1993 году рукоположен в сан священника и назначен служить в храм прор. Илии Обыденного,
а также настоятелем строящегося храма Державной иконы Божией Матери в Чертанове.

· В 1990 году награжден Двойным орарем.

· Принял участие в съемке документальных фильмов «Троица» (1990) и «Пасха» (1991) в качестве сценариста
и консультанта на киностудии «Старт» (рук. И. Менджерицкий).

· В 1989 принят редактором в Издательский отдел Московского Патриархата. В последующем был зам. главного редактора Журнала Московской Патриархии до 1993 г.

· В 1988 году рукоположен в сан дьякона и служил в Николо-Кузнецком храме г. Москвы до 1991 г.

· В 1987 поступил в Московскую Духовную Семинарию, которую окончил в 1992 году.

· С 1982 по 1988 работал сторожем, дворником, чтецом и алтарником в храме Знамения
(Трифона мученика) у Рижского вокзала.

· В 1977 году поступил в МГУ на факультет психологии (дневное отделение) и окончил его в 1982 году
по Кафедре инженерной психологии и психологии труда.

· После окончания школы в 1973 году работал слесарем, бульдозеристом, старателем в золотодобывающей артели,
грузчиком в торговом порту г. Анадырь, на Чукотке затем в Москве, грузчиком в типографии «Правда», лаборантом в медицинской
лаборатории, грузчиком в булочной.

Труды:

1. Диакон Андрей Лоргус. Церковь и музей.// Творчество. жур. № 1 (409) 1991. М.: Советский художник.
2. Диакон Андрей Лоргус Кесарю кесарево. Историческая апология.// Журнал Московской Патриархии, №11-12, 1992. М.: Изд. Московской Патриархии.
3. Диакон Андрей Лоргус Царь из пастырей. Проповедь.// Журнал Московской Патриархии, № 1, 1993. М.: Изд. Московской Патриархии.
4. Священник Андрей Лоргус, священник Михаил Дудко и др. Книга о Церкви. М.: Паломник, 1997 г.,
5. Священник Андрей Лоргус, священник Михаил Дудко и др. Книга о Церкви. М.: Паломник, Изд. Испр. и дополн. - 1998 г.;
6. То же, 3-е изд. - 2000 г.,
7. То же, 4-е изд. - 2004 г.,
8. То же, 5-е изд. - 2005 г.,
9. То же, 6-е изд - 2008 г.
10. Andrey Lorgus. Michail Dudko. Orthodoxes Glaubensbuch.. Eine Einfuhrung in das Glaubens - und gebetsleben der Russissischen Orthodoxen Kirche. Verlag “Der Christliche osten”? Wurzburg, 2001. (Немецкое изд. Книги о Церкви)
11. Священник Андрей Лоргус. Формирование и коррекция образа Бога в сознании христианина. // Московский психотерапевтический журнал, Специальный выпуск по христианской психологии, М.: МГППУ ПК, 2000, №2.
12. Священник Андрей Лоргус. Адам и Ева - совершенство человечества. // Сборник статей Межрегиональной научно-практической конференции "Астраханская епархия и духовное возрождение России", Астрахань, 2002.
13. Священник Андрей Лоргус. Душа и дух: природа и бытие.// Учение Церкви о человеке. Богословская конференция Русской Православной Церкви. Москва, 5-8 ноября 2001 г. Материалы. М.: Синодальная Богословская Комиссия, 2003.
14. Священник Андрей Лоргус. Православное учение о личности.// Значение христианской антропологии перед лицом современных общественных задач и проблем. Материалы Российско-Австрийской богословской конференции по христианской антропологии. - М.: Индрик, 2003.
15. Священник Андрей Лоргус. Антропологический кризис российского общества. // Значение христианской антропологии перед лицом современных общественных задач и проблем. Материалы Российско-Австрийской богословской конференции по христианской антропологии. Сост. А Лоргус. - М.: Индрик, 2003.
16. Священник Андрей Лоргус. Православная антропология. Курс лекций. Вып.1. М.: Граф-пресс, 2003.
17. Священник Андрей Лоргус. Личность человека в свете православного учения. // «Духовный мир человека на пороге третьего тысячелетия», сб. докладов научно-методического семинара. МИИТ, кафедра «Теология». М.:Изд. МИИТ, 2003.

18. Священник Андрей ЛоргусДушевная болезнь не отнимает веру. Интервью. 21.05.04 // Милосердие.ру. http://www.miloserdie.ru/index.php

1. Священник Андрей Лоргус. Война — это торжество ненависти. // Континет, № 122. М.: Континет, 2004.
2. Священник Андрей Лоргус. На приеме у пастыря. (Пастырство и психотерапия - авт. название).// НГ-Религии, № 11(163) от 13.07.2005. М.: НГ РЕЛИГИИ.
3. На пороге школы...

22. Священник Андрей ЛоргусСмертная казнь - за и против. Богословские и церковно-практические аргументы.// Жизнь человека перед лицом смерти. Материалы II Российско-Австрийской богословской конференции по христианской антропологии Сост. А Лоргус.. - М.: Индрик, 2006.

23. Иерей А.Лоргус. Душа как психологическая категория.// Вестник ПСТГУ. Серия IV: «Педагогика. Психология». Вып. 2. М.:Изд. Православного Свято-Тихоновский Гуманитарного университета, 2006.

24. Священник Андрей Лоргус Христианская психология в пространстве гуманитарной парадигмы.// Московский психотерапевтический журнал, Специальный выпуск по христианской психологии, М.: МГППУ ПК, 2006, №3.

25. Лоргус А.Психология - с религией или без нее? // Психология. Журнал Высшей школы экономики. М.: 2007, т. 4, № 2, с. 58-64

26. Ответ оппонентам. // Психология. Журнал Высшей школы экономики. М.: 2007, т. 4, № 4, с. с. 18-19

27. Священник Андрей Лоргус Размышления после прочтения книги… // Владета Еротич. Христианство и психологические проблемы человека. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2009.

29. Священник Андрей Лоргус, О.М. Красникова. Вина и грех. //Консультативная психология и психотерапия. Специальный выпуск по христианской психологии. М,: МГППУ ПК, 2010, №3.

30. Священник Андрей Лоргус. Психологическая помощь и духовная поддержка людей, живущих с ВИЧ, и их близких. М.: Российский круглый стол, 2012.

31. Священник Андрей Лоргус. Профилактика синдрома эмоционального выгорания у специалистов и волонтеров, работающих с людьми, живущими с ВИЧ. М.: Российский круглый стол, 2012.

Протоиерей Андрей ЛОРГУС родился в 1956 году. Окончил факультет психологии МГУ в 1982 году и Московскую духовную семинарию в 1992 году. Автор книг: «Книга о Церкви», «Православная антропология», статей по христианской психологии и антропологии. В 2009 году организовал первый в России Институт Христианской Психологии (ИХП), ректором которого является.

Протоиерей Андрей ЛОРГУС: интервью

Протоиерей Андрей ЛОРГУС (род. 1956) - священник, психолог, ректор Института Христианской психологии: | | | .

"ГОРЕ НЕ МЕШАЕТ ЧЕЛОВЕКУ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ"

Часть 1. Теория. Наука о жизни души

- Отец Андрей, что такое христианская психология? Чем она отличается от обычной?
- Это отдельное направление психологии. Хотя отделение это окончательно пока не произошло. На сегодняшний день идет процесс становления этого научного направления. Христианская психология, как любая психология, - это наука о жизни души, а отличается она, прежде всего, своими методами. Методы христианской психологии основаны на христианской антропологии, то есть на ином, христианском представлении о человеке.

- В чем это представление иное?
- В том, что человек - существо духовное, открытое Богу и другим духовным силам, другим людям. Человек есть творение Божие и не есть животное. Личность человека - это образ и подобие Божие. И главное для человека - любовь, духовные зрелость и делание.

- А зачем тогда вообще нужна психология, если все это уже написано у Святых Отцов Церкви?
- Святые отцы никогда не занимались собственно психологическими проблемами. У них такие проблемы даже и не формулировались, потому что цель была другая. Святоотеческое учение направлено на спасение души, спасение в мистическом смысле слова, а психология направлена на вопросы формирования и развития личности человека. Разные цели. Развитие личности - это развитие механизмов сознания, самосознания, рефлексии, смыслообразования, выстраивания отношений с самим собою, с Богом, с другими людьми. Конечно, в святоотеческом учении есть много элементов, которые можно было бы назвать настоящими психологическими открытиями. Но у Святых Отцов другая цель.

- Ключевое понятие здесь - личность человека. А что такое личность?
- С точки зрения антропологии - это онтологическая основа человеческого бытия. То есть бытия человека как владельца собственного существа, собственной природы, собственных поступков, собственной свободы. Личность - это «тот, кто». Это всегда «кто», а не «что». А как психологическое понятие личность - это структура и механизмы владения человеком самим собою, осознавания себя, целеполагания, осмысления себя, принятия решений, то есть свободы.

- А как быть с психически больными людьми? Личность у них проявляется?
-Конечно. Я служил священником в психоневрологическом интернате 13 лет и могу свидетельствовать на собственном опыте, что эти люди, несомненно, личности. Конечно, не все механизмы личности у больного человека развиваются. Но даже человек с очень тяжелым поражением психики все равно есть личность. Это предмет моей веры и моего научного исповедания.

- То есть личность это не научно-доказуемый факт?
- Да, это не плод наших выводов. Личность лежит за пределами науки.

- А в традиционной психологии какое-то другое понятие о том, что такое личность?
- Да, и их очень много. Но все теории личности можно сгруппировать в три модели. Первая, от Фейербаха: личность есть совокупность общественных отношений. Вторая, более современная: личность человека есть результат межличностных отношений плюс определенные культурно-исторические особенности. И третья, биологическая: личность является высшей ступенью эволюционного развития психики человека.

- Но человек в процессе жизни меняется. Я в 5 лет и в 25 лет - это одна и та же личность?
- Да, конечно, это одна личность. Каждый из нас есть индивидуальность, то есть такая уникальность, которая неповторима и неповторяема. Ее невозможно клонировать, невозможно изобрести. Каждый из нас - один единственный на весь космос. И личность вырастает внутри этой уникальной индивидуальности. Но личность развивается. Мы все личности по дару Божию, но мы же и должны стать личностью. Зрелой личностью. Перед каждым Господь поставил задачу вырасти в меру своей личности. Но какова эта мера для каждого из нас, никто не знает, только Господь. Мы рождаемся личностями, но в процессе жизни становимся личностями. Развитие личности идет от зачатия до зрелости.

- А христианская психология учитывает открытия Фрейда и Юнга в области психологии?
- Да, волей-неволей, понятия Фрейда вошли в обиход. Я еще задолго до того, как принял сан, уже встречал в речи священников словечки типа «бессознательное», «подсознательное», «вытеснение», «сублимация», то есть вся терминология психоанализа давно освоилась в церковном обиходе. Другой вопрос, что понимается под этими терминами. Но это показательно: в церковном сознании процессы, описанные Фрейдом, понимаются. Современная психология без открытий психоанализа Фрейда и Юнга, конечно, невозможна.

Вы упомянули культурно-исторический подход к личности. Но разве душевные механизмы человека не меняются от века к веку, от одной культуры к другой? Скажем, у современных людей и у людей времен библейской книги Царств разные структуры личности?
- Да, конечно, механизмы меняются. Структура личности царя Давида будет отличаться от личности современного человека. Прежде всего, потому, что меняются механизмы семейных отношений, а мы все родом из детства. Если детство изменилось, значит, изменился весь строй личности. Структура личности современного человека очень изменилась по сравнению, например, со средневековьем. Современная семья все чаще выстраивается как детоцентристкая. Все лучшее - детям. А в средневековье дети - третьестепенны. На первом месте муж, жена на втором, а дети на третьем. Поэтому детей могли продать, оставить в заложники. Например, Дмитрий Донской отправил своего 12-летнего сына Василия в Орду в качестве заложника. Все это никак не говорит о безнравственном состоянии людей того времени.

- Значит ли это, что мы должны вернуться к прежней семейной иерархии?
- Нет, никакого возвращения не бывает. Вернуться никуда мы уже не можем. Но мы должны стремиться вернуться к природе своей, подлинной человеческой природе. Она неизменна во все века. Она единая. Это образ и подобие Божие. И это не возврат, а движение вперед. Базовые потребности человеческой личности неизменны во все века. Это потребность познавать мир, строить отношения с другими людьми и с Богом, желание любить и быть любимым. Просто эти базовые потребности реализуются в разных формах.

Часть 2. Практика. Научиться прощать и благодарить

Какие психологические проблемы чаще всего возникают у нынешних верующих?
- Это проблемы супружеских отношений и детско-родительских отношений. Что касается личных проблем, они более разнообразны. Часто обращаются с такими проблемами, как потеря смысла жизни, депрессия, невозможность найти выход из какой-то ситуации. Нередко бывают проблемы зависимости - психологической или химической. Ко мне как к священнику часто обращаются с проблемами, которые находятся на грани между религиозными проблемами и психологическими. Это сложные вопросы, касающиеся исповеди, взаимоотношений с духовниками. Конфликты личности с общиной, личности с Церковью, кризисные ситуации в духовной жизни. Самые, может быть, серьезные случаи - когда человек приходит в отчаяние и теряет смысл жизни, испытывает глубочайший личностный кризис, будучи дезориентирован в своей духовной жизни. При всем этом внешне он может вести вполне адекватный образ жизни.

- А можно поподробнее о психологических проблемах православных верующих?
- Иногда человек заявляет, что он не находит взаимопонимания со своим духовным отцом. И проблема в том, что человек в этой ситуации, скорее всего, потерял понимание самого себя. У него есть определенные ожидания от себя и от того, как будет реагировать на него другой, и он ищет подтверждения этих ожиданий. Искал одного, а нашел другое. Иногда личностный кризис возникает на фоне покаяния: человек живет церковной жизнью, кается, а ничего не происходит. Он не может преодолеть какой-то греховной привычки или порока. У женщин бывают проблемы во взаимоотношениях с духовниками, влюбленность в духовника встречается практически в каждом приходе. Это очень широко распространенное явление, и не только у нас, но и во всем мире. В этом случае мы пытаемся помочь человеку найти правильные поведенческие рамки.

Другая распространенная проблема: человек приходит в Церковь, воцерковляется, а затем у него наступает религиозный кризис, и он не знает, что с ним делать. Ему кажется, что он веру потерял, а на самом деле никакой веры он не терял. У него просто кризисный период, когда неофитство уже закончилось, а религиозная зрелость еще не наступила. И он не знает, где искать выход.

- То есть, неофитство - это нормально?
- Это закономерное явление, но это все-таки состояние, которое должно проходить, как подростковый возраст. Успешное завершение неофитства - когда человек, не потеряв веры, приобретает церковную зрелость. Когда его ожидания от Церкви и от себя самого становятся адекватными. Когда он перестает мечтать о святости, об умном делании, перестает портить свое здоровье чрезмерным постом и бдением. Когда он приобретает здоровую меру аскетических подвигов и их соотношения с повседневной жизнью. И перестает своих домашних мучить своим неофитством.

Вы говорили про психологические проблемы, связанные с покаянием. А что такое грех с точки зрения психологии?
- Само по себе понятие греха в психологии не используется. Понятие греха - это область богословия. А в психологии используется понятие чувства греха или состояния греховности человеческой души. Человек совершает какое-то зло, и чувство вины, виновности за этот поступок переходит в чувство греха. Это ощущение в себе чего-то чуждого, чего-то иного, что меня портит, что досаждает мне, что мешает мне, что омрачает меня. Ощущение черноты, грязи, прилипшей извне. Чувство греха - это состояние, которое испытывает человек, осознав и восприняв свою виновность как реальную.

- А если чувства вины не возникает, когда человек делает что-то плохое, тогда, получается, и греха нет?
- Греха нет в этом случае и с богословской точки зрения. Апостол Павел пишет, что если человек не исповедует закон, то и нельзя судить его по этому закону.

- А чувство греха можно себе выдумать?
- Да, часто человек «придумывает» себе вину. Это называется в психологии «испытывать иррациональное чувство вины». Это такая вина, которая в действительности отсутствует. Это чувство виновности в том, в чем человек реально не виноват. Задача психологии - помочь человеку отделить реальную вину от нереальной. Это очень важно для покаяния. Иногда люди каются в каких-то незначительных поступках, и в то же время не могут разглядеть в себе реальной, очень тяжелой вины. Психология тут как раз могла бы помочь, если бы человек обратился за помощью. Очень редко люди осознают, что их чувство виновности «выдумано». Но есть хороший способ проверить: если после исповеди человек чувствует облегчение и избавление от вины за конкретный поступок, значит, это была вина реальная. И чувство греха после покаяния исчезло. А если после исповеди не проходит чувство вины, то, скорее всего, это иррациональная, а не настоящая вина.

- А какое место занимает в христианской психологии понятие счастья?
- Немалое. Для психолога очень важно помочь человеку найти свою цель в жизни. Эту цель мы можем назвать «счастьем». Но мы также работаем над адекватным пониманием того, что такое счастье. Оно не должно пониматься романтически или меркантильно. Что такое счастье? В человеческой жизни, как бы трагична она ни была, всегда есть такие встречи, состояния, события, которые можно назвать счастьем. Мера их достаточна для того, чтобы человек пел, благодарил Бога, всегда радовался, как говорит апостол Павел. В жизни каждого человека есть место счастью. С другой стороны, мы призываем человека к такому здравому отношению к себе, чтобы он видел свои слабости и мог горевать о своих бедах и несчастьях. Счастье не мешает человеку горевать и, наоборот, горе не мешает человеку быть счастливым.

- Счастье - это умение радоваться отдельным конкретным моментам жизни?
- Да, и это состояние человека, в котором все его духовные и душевные силы находятся в предельно возвышенном состоянии.

- Это состояние может быть ложным?
- Может, если человек находится в иллюзорном состоянии себя. К этому ведут романтика, инфантильность, детскость. Детскость - это когда Ассоль мечтает об алых парусах. Вот это иллюзорное счастье. Или чтобы жених приехал на белом мерседесе. Психология работает с тем, чтобы развенчать миф романтики. Представьте себе, девушка, которая действительно поверила, что за ней может приплыть молодой человек на корабле с алыми парусами. Куда она может попасть в результате такого доверия? Догадываетесь? А куда может увезти ее красивый молодой человек на белом мерседесе? Романтизм опасен. Психология помогает человеку этот романтизм переосмыслить. Ведь романтика - это детскость, зрелая личность не мыслит такими категориями. Мы работаем с тем, чтобы человек вокруг себя увидел красоту, чтобы увидел внутри себя и вокруг ту радость, которую ему Господь посылает. Чтобы он по достоинству оценил эту красоту и был способен к благодарности. Благодарение - это еще одно важное для психологии понятие. Помочь людям научиться прощать и благодарить - вот цели христианской психологии.

- С алыми парусами понятно, а если человек мечтает о любви, об идеальном взаимопонимании с другим человеком?
- Вообще, мечтать о чем-либо идеальном - это опасно. Это значит, что вы вступаете в отношения с человеком, не отказавшись от своих идеальных образов. Вы будете на реального человека надевать эти идеальные образы. Нет ни одного человека на земле, который подходил бы под них. Нет и быть не может. Есть живые люди, у которых есть сильные стороны и слабые стороны. Когда мы вступаем в отношения в надежде найти в человеке идеальные качества, даже хотя бы одно идеальное качество, мы расставляем себе и ему ловушку. Потому что как только мы обнаружим, что этого идеала в нем нет, мы начнем разочаровываться, злиться, раздражаться, станем обвинять человека, что он плохой, потому что... он - не идеал. И отношения распадаются.

- О. Андрей, спасибо за интересную беседу! Чего бы Вы пожелали нашим читателям?
- Сейчас среди российских православных наблюдается рост Интернет-активности. Очень много сайтов, православных ЖЖ, храмовых сайтов, море разных обсуждений. Я хотел бы призвать к осторожности в высказываниях, с одной стороны, и к вниманию к тому, что мы читаем в Интернете, - с другой, потому что очень многое, к сожалению, пишется некачественно. Поэтому желаю ответственного отношения к своим словам и осторожного отношения к чужим. А в области православной психологии важно научиться отделять профессиональное от шарлатанского, духовность - от имитации духовности, слова, в которых есть любовь и уважение к личности, - от слов, в которых есть только манипуляция и презрение. И последнее: мы - люди, мы - чада Божии, мы созданы для любви, и это самое главное.

ПОЧЕМУ В ЦЕРКВИ МНОГО БОЛЬНЫХ И МОЖНО ЛИ ИМ ПОМОЧЬ?

Правда ли что Церковь привлекает людей с психическими заболеваниями? Опасны ли душевнобольные? Что делать, если в храме у кого-то случился приступ нервного или психического заболевания? На что нужно обратить внимание священнику, исповедующему душевнобольного? Предлагаем вам конспект лекции декана института христианской психологии протоиерея Андрея Лоргуса.

Болезнь и религия

Начнем с небольшого лирического отступления. Когда-то в России психиатрические лечебницы существовали при монастырях, а при психиатрических больницах были храмы. В советские годы эта система была разрушена и сейчас начинает восстанавливаться. Церковь и медицина, медицина и Церковь — вполне гармоничное сочетание. Но сочетание это появилось не так давно.

Еще в ХІХ веке психически больные рассматривались западным обществом, как «цирковые звери». По воскресеньям, например, публика Лондона посещала Бедлам, ходила смотреть на сумасшедших, причем особо опасные были прикованы цепями. Прекратилось это 1898 году, за два года до наступления ХХ века.

В психиатрии всегда был класс заболеваний, которые связывали с религией. Психиатры разных стран и эпох, верующие и материалисты, считали и продолжают считать, что религиозная жизнь может стать причиной некоторых психических патологий. Более умеренные придерживаются мнения, что если человек психически здоров, в религиозной жизни ему ничего не угрожает, но всегда находятся специалисты, которые утверждают, что активная молитвенная или медитативная практика на фоне пищевых ограничений способна вызвать у восприимчивых людей различные расстройства.

Как относиться к такому мнению? Нужно понимать, что психиатры имеют дело с клиническими случаями. Если речь идет о конкретных фактах, к мнению специалистов стоит прислушиваться. Но, как правило, речь идет не о возникновении болезни, а о проявлении симптомов заболевания, которое уже было, но протекало скрытно.
Церковь привлекает больных?

Часто говорят о том, что в Церкви очень много психических больных. В глухие атеистические годы считалось, что если человек ходит в Церковь, его смело можно показывать психиатру, психически нормальный человек в храм не пойдет.

С другой стороны, психически больные люди есть в каждом приходе. Правда ли что Церковь притягивает к себе таких людей? Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть это утверждение. Учет и регистрация больных в Церкви не ведется, поэтому объективное исследование вопроса не представляется возможным.

Использовать метод экспертного анализа тоже не удастся, потому что непонятно, кто может быть экспертом по этому вопросу. Не известно, проводил ли кто-либо такие исследования. Для исследования этой проблемы нам остается только один способ — личное наблюдение. У священнослужителя возможностей для этого больше, чем у прихожан.
Когда вызывать скорую?

Лично я свои наблюдения начал, будучи церковным сторожем. Раньше сторожа дежурили в храме во время службы. Я стоял у входа, и мой напарник — у входа, нашей задачей было предотвращение преступности. Любые отклонения в поведении людей нам были очень заметны.

Примерно через год я приобрел навык: как только человек входил в церковные ворота, я уже мог увидеть, что-то с ним не так. Однажды на патриаршей службе какая-то женщина стала выкрикивать обвинения, охранники не среагировали, а служащие храма моментально вывели ее вон.

Но чаще всего мое вмешательство требовалось в случаях истерических или эпилептических приступов. Истериков, начинавших кричать или петь во время службы, мы просто выводили на улицу, вызывать скорую не было надобности. Эпилептикам нужно было оказать помощь, чтобы они не навредили себе.

Если во время приступа эпилепсии рядом есть опытный человек, можно обойтись без скорой. Но если вы имеете дело с приступом паранойи, с бредом и агрессией, необходимо вызвать скорую психиатрическую помощь. Я работал сторожем шесть лет, но сталкиваться с такими случаями мне не приходилось.

Больных в моей практике действительно было много. В храме, где я служил, была икона мученика Трифона с мощами, к ней приходили страждущие. Возле этой иконы, а также во время акафиста с людьми действительно случались приступы. Происходили они с периодичностью в среднем по случаю в день. Некоторых больных я уже знал.

Была одна женщина, которую почитали бесноватой, потому что она во время молитв сначала стояла тихо, а потом с ней начинались всякие неприятные вещи: она начинала кричать, рычать, изо рта у нее шла пена. Эта больная знала о своих особенностях и старалась перед началом приступа выйти на паперть. Иногда она стояла за дверями и продолжала молиться, а иногда — выходила на крыльцо, чтоб уж точно никого не задеть.

Поведение этой больной было адекватным. Обратите внимание, это важно: болезнь, несомненно, присутствует, но больной ведет себя адекватно болезни и память о приступе сохраняется. В некоторых клинических случаях это невозможно. Например, эпилептик после приступа, как правило, ничего не помнит.

А вот у истерика во время приступа контроль может сохраниться, Используя эту возможность с ним можно попытаться выстроить контакт. Если человек более-менее адекватный, то можно уговорить его выйти на улицу, чтобы не пришлось его вытаскивать за руки, за ноги, хотя такое тоже приходилось делать. А с эпилептиком в состоянии приступа контакт невозможен.

Бояться душевнобольных в храме не нужно. Как правило, никаких внезапных активных действий, опасных для окружающих, они не совершают.

Больные в храме — техника безопасности

Однажды на Пасху я был свидетелем приступа. В начале крестного хода рядом со священниками оказался психически больной человек. И после первого же возгласа «Христос воскресе!» у него начался припадок. Он сумел отойти с дороги, сел на пол, у стены, стараясь никому не мешать. Я до сих пор помню, как вспыхнувшая на его лице радость мгновенно перешла в боль.

Техника безопасности, которую больным людям нужно соблюдать в храме, направлена на то, чтобы уберечь их самих от нежелательных последствий. Вот тут мы действительно кое-что можем сделать. Например, отговорить эпилептика от посещения ночных служб. Ночь — это тяжелое время для эпилептически больных, да и для любых больных вообще. Кроме того, на Пасху и в Рождество в храме внезапно загорается яркий свет, это может спровоцировать приступ.

Вообще всем психическим больным посещать праздничные службы не рекомендуется. Для них такие нагрузки — чрезмерны. Любая длинная служба для психически больного человека — рискованна. Более полутора часов напряженного сосредоточенного внимания к службе, к пению, чтению и молитве могут оказаться для неуравновешенного человека слишком серьезным напряжением.

Нужно учитывать, что для больного человека всякое напряжение дается «втридорога», то есть отнимает значительно больше энергии, чем у здорового. За полтора часа службы он устает, как мы с вами устали бы за восемь. Именно поэтому врачи порой упрекают Церковь: «Ваше богослужение провоцирует заболевание».

Да, провоцирует, если служба для больного слишком долгая и сопровождаются громким пением, резким включением яркого света, и сильными эмоциональными переживаниями. В том случае, когда болезнь у человека уже есть, все это может вызвать обострение. Например, рецидив истерии или эпилептический приступ.

Еще одним неблагоприятным фактором, для психически больных и психически неуравновешенных людей могут стать длительные посты. Прежде всего, они трудны для больных шизофренией и для людей, страдающих депрессивными состояниями.

Священники должны понимать, что для психически больных Великий пост или Рождественский пост нуждается в смягчении. Причем, я бы сказал, что для психически больных он должен быть еще более мягкий, чем для тех, кто страдает гастритом, холециститом или панкреатитом. Потому что болезни желудка не так тяжело отзываются на состоянии человека, как психические заболевания. Поститься больным можно, но — аккуратно.

Священники должны знать, что больные, которые принимают некоторые виды лекарств, нуждаются в усиленном питании, в дополнительном белке. Им нельзя совсем отказываться от рыбы или мяса, иначе могут наступить очень неприятные последствия.

А еще психические больные нуждаются в дополнительном сне. Им надо спать гораздо больше, чем нам. Например, люди, страдающие шизофренией, спят очень долго, и ничего с этим не поделаешь. Нельзя предъявлять к психически больному человеку таких же требований, как к здоровому.

Церковь — лечебница

Но, все-таки, почему же в Церкви так много больных? Один из ответов — больные хотят исцеления. Они надеются, что Церковь поможет им избавиться от болезни, да и родственники, которые приводят больных к мощам, к иконам, зачатую ведут их в храм не за духовной помощью, а в расчете на физическое исцеление.

Итак, больные приходят в Церковь за исцелением, но вылечивает ли их Церковь? Это может показаться странным, но прямой ответ на этот вопрос будет отрицательным. Церковь не лечит, хотя называется лечебницей. Точнее — Церковь лечит, но речь идет о лечении души от греха. Церковь не занимается лечением психических заболеваний, также как не занимается лечением желудочно-кишечных заболеваний и сердечно-сосудистых. Церковь исцеляет душу. Вернее, душу в Церкви исцеляет Господь.

Мне как человеку с психологическим образованием всегда хочется сказать, что серьезная психическая болезнь сама по себе не пройдет. Но, как священник, я знаю, что чудеса случаются, никто их не отменял. И исцеления, парадоксальные, с точки зрения медицины — бывают.

Но чудотворные исцеления случаются не так часто, чтобы мы могли на них рассчитывать. Чудо на то и чудо, нашим расчетам оно не подчиняется. Мы имеем дело с обыденностью, с реальностью. А она заключается в том, что психически больные люди годами ходят в Церковь, исповедуются, причащаются, молятся, прикладываются к чудотворным иконам и к мощам, и клиническая картина их болезни не меняется. В Церкви больной получает духовную поддержку, и это облегчает его страдания.

Возможно, в результате духовного исцеления наступит облегчение или исцеление психического состояния. Но все же задача Церкви — исцеление души, душевных ран, грехов, пороков, страстей.
Что нам с ними делать?

Что же делает Церковь для больных? Почему больным в храме становится легче? Прежде всего — исцеляются отношения: если в храме к больным относятся уважительно — они не чувствуют себя неполноценными. Церковь всегда была наполнена инвалидами, калеками, убогими, мы знаем об этом из истории, из житий святых.

В Церкви особое отношение к больным — сострадательное. В том, чтобы заботиться о больных, христиане видят свой особый долг. Больным важно, что есть место, где к ним относятся с уважением. За этим, за хорошим отношением, за добрым словом они приходят в Церковь тоже, и, как правило, находят его.

Если мы в Церкви видим психически больных людей наша главная задача — отнестись к ним с уважением. Не как к животным, не как к детям, не как к людям второго сорта, а отнестись к ним с полным уважением и христианской любовью. Потому что больные люди видят и чувствуют наше отношение, им неприятно, когда мы их пугаемся, шарахаемся от них. Не думайте, что больные ничего не понимают, они все понимают, даже если не могут адекватно это выразить. Итак, первое и самое малое, что дает больным Церковь — уважительное отношение, дабы они не чувствовали себя отверженными, как в других местах.

Большинство больных приходят за тем же самым, что и мы — молиться, исповедоваться, причащаться. Они такие же прихожане, как мы. У каждого приходящего в Церковь есть свои надежды. Эти люди не нуждаются в каком-то специальном нашем отношении или в особенной деятельности. Ничего особенного нам по отношению к ним делать не нужно. Да они нас об этом и не просят. Ну, чем мы можем помочь больному эпилепсией вне приступа?

Нужно ли нам совершать для этих людей какие-то специальные молебны, отчитки или читать какие-то особенные молитвы? Поделюсь своим опытом. 13 лет я служил в психоневрологическом интернате. Там таких больных было около тысячи. Видеть стольких людей, находящихся в тяжелом личностном состоянии, было очень тяжело. Казалось, что Церковь призвана как-то облегчить их страдания.

Должны ли мы просить у Бога исцеления для этих людей? Этот вопрос каждый решает сам. Поначалу я просил. Вопрос о том, что с ними делать, вставал передо мной каждый день. Но лишь со временем я понял, что ничего особенного с ними и для них делать не нужно. Нужно просто быть с ними рядом. Молиться, исповедовать, пить чай, писать записочки, читать вслух книги.

Жить — значит исполнить со-бытие. И другого ничего, кстати говоря, они от нас не ждут. Они не рвутся из интерната на волю. В интернате — решетки и замки, но внутри, за ними — привычное для этих людей пространство. Даже если открыть двери, больные дальше ворот не уйдут.

Конечно, в Церковь приходят и «домашние» психически больные, но это — другие люди, они могут быть вполне сохранны и адекватны.

Особые люди

Мы встречаем в храмах людей, например, с синдромом Дауна. Это не психическое заболевание, а генетическое нарушение. Конечно, люди, которые им страдают, отличаются от здоровых людей, но больными их тоже назвать нельзя.

Особенность этих людей в том, что, став взрослыми, они, по сути, остаются детьми. Существуют и другие особенности. Интеллект у них снижен, они имеют трудности со счетом и точными науками и, как правило, учатся в специальных школах. Развиваются они медленнее. При этом люди с синдромом Дауна отзывчивы и эмоционально адекватны, они умеют любить, радоваться. Они умеют дружить, петь, осваивают навыки поведения в обществе, могут работать, большинство из них могут быть социально адаптированы.

В области человеческих отношений они понимают все очень тонко, хорошо чувствуют людей и их настроения. Этих людей нужно оберегать от больших эмоциональных нагрузок. Никакой особой заботы в храме люди с синдромом Дауна не требуют.

Священнику нужно понимать, что человек с синдромом Дауна развит эмоционально, но имеет интеллект ниже среднего, поэтому каких-то вещей он про себя может не понимать. У таких людей запаздывает реакция. Поэтому на исповеди священнику нужно говорить помедленнее и задавать простые вопросы, никаких психологических тонкостей в вопросах быть не должно.

Для того, чтобы подготовится к исповеди, людям с синдромом Дауна может понадобиться помощь. Такой помощью занимались студенты нашего факультета, они вместе с больными записки перед исповедью писали. А одна моя студентка занималась с этими людьми рисованием. Они рисовали красками, и это у них получалось лучше, чем карандашами.

Шизофреник на исповеди

Часто в церковь приходят больные шизофренией. Сейчас это очень распространенное заболевание. Кроме случаев острого бреда, шизофреник, как правило, в контакты не вступает и никому не мешает. Относиться к этим людям нужно так же, как и к любым другим прихожанам храма — с уважением.

Проблемы с больными шизофренией могут возникнуть скорее у священников, когда такой человек приходит на исповедь. Отличить вымысел от реальности без специальной подготовки практически невозможно. Даже специалист никогда не может сказать точно, где больной говорит правду, а где — его фантазии.

У меня есть несколько таких прихожан, которые шизофренией страдают давно, и находятся в состоянии ремиссии. То, что они говорят, я воспринимаю некоторым образом, условно. Работать с шизофреником пастырю, конечно, непросто, но это пастырские трудности, а не социальные.

В Церкви мы диагнозов не ставим и справок не требуем, но если вы догадываетесь, что перед вами больной, все свои требования к нему нужно снизить или вообще убрать. Это очень важно и для социальных работников, и для служащих храма, особенно, конечно, для священников. Жаль, что священники вообще психологию и азы психиатрии в клинике не изучают, это было бы очень полезно.
Церковное отношение к больным

Мне представляется, что церковное отношение к больным людям должно складываться из нескольких направлений:

Прежде всего, позитивное отношение к медицине. Это то, чего сейчас очень не хватает. Можно говорить о недостатках современной психиатрии, но нельзя не признавать того, что психически больные люди нуждаются в лечении.

Заменять лечение Таинствами нельзя, особенно, когда речь идет о тяжелых психических заболеваниях. Если у больного депрессия, но не в клинической форме, компенсированная, и этот человек ходит на работу или продолжает учиться, это не требует специальной помощи, кроме психологической. Но если речь идет о более серьезных вещах, например больной слышит голоса, перестает мыться или высказывает бредовые идеи, или у него началась мания преследования — срочно к врачу! Откладывать нельзя. Психическое заболевание может в одночасье привести человека на грань гибели.

Родился я 25 марта 1956 года в пос. Палатка Магаданской области. Мой отец, Лоргус Вадим Андреевич, уже покойный, был геологом, поэтому я родился у него на Колыме, где он тогда работал. Семья наша жила тогда в Хасыне, поселке, который и ныне есть. А вот Палатка, где я родился, был пересыльным лагерем, в котором была больница, единственная на трассе. Потому маму, Викторию Марковну Лоргус, туда и повезли. Теперь Палатки нет. Вскоре все мы вернулись в Москву.

Я поступил в школу № 155 в 1963 году, а затем перешел 69-ю, (№ 69, спец. английскую), а окончил школу — в 1973 году на Чукотке, на прииске Отрожном, Магаданской области. Где работал я сам (с 16 лет), отец и мать.
Работал я слесарем на прииске, бульдозеристом, старателем в золотодобывающей артели.

Вернувшись в Москву в 1974 году, работал в типографии «Правда», лаборантом в медицинской лаборатории в 1-ом ММИ им. Сеченова, грузчиком в булочной.

Уже во время учебы в МГУ продолжал работать грузчиком в торговом порту г. Анадыря, чтобы зарабатывать на семью. Женился я в 1977 году, перед поступлением в МГУ. Моя жена Галина. В 1978 году у нас родилась Маша, в 1985 году Сережа.

В 1977 году поступил в МГУ на факультет психологии, и окончил его в 1982 году, Инженерная кафедра.
С 1982 по 1988 работал сторожем, дворником, чтецом и алтарником в храме Знамения у Рижского вокзала.
В 1987 поступил в Московскую Духовную Семинарию.
В 1988 году рукоположен в сан диакона и назначен служить в Николо-Кузнецкий храм Москвы. В 1991 г. уволен за штат.
Закончил Московскую Духовную Семинарию в 1991 году.
С 1989 года по 1993 работал в Издательском отделе Московского Патриархата.
В 1993 (06.12. 1993 г.) рукоположен в сан священника и назначен служить в Ильинский храм в Обыденском переулке Москвы, а также, настоятелем домового храма Трифона мученика при Психоневрологическом интернате № 30, а также, настоятелем строящегося храма Державной иконы в Чертанове. От последнего послушания освобожден через год в 1994 году. В 1999 году освобожден от служения в Илии-Обыденском храме, и переведен сверхштатным священником в Высоко-Петровский монастырь.
С 1996 года возобновилась преподавательская и научная деятельность, стал преподавать православную антропологию в Российском Православном Университете св. Иоанна Богослова. С 1999 года преподавал христианскую антропологию также в МГУ, на философском факультете.
В 2002 г. был назначен деканом открывшегося в Российском Православном Институте св. Иоанна Богослова психологического факультета. Факультет был создан «с нуля» и стал одним из лучших в РПУ. Это был первый факультет в стране по христианской психологии.
27 декабря 2005 года Постановлением Св. Синода я был направлен в распоряжение архиепископа Берлинского и Германского Феофана для назначения настоятелем прихода блж. Ксении г. Росток и прихода вмч. Димитрия Солунского г. Шверин.
Постановлением Св. Синода от 06.10.2006 г. освобожден от должности клирика Берлинской и Германской епархии по семейным обстоятельствам и направлен в распоряжение Святейшего Патриарха.
Согласно указу Святейшего Патриарха № 8543 от 28 декабря 2006 г. был назначен штатным священником храма свт. Николая Мирликийского («Живоносного Источника» иконы Божией Матери) в Новом Ваганькове, что на Трех Горах г. Москвы». Служу здесь и по сей день.

В 2010 году открылся Институт Христианской психологии, где я являюсь директором. Основателями Института, кроме меня, являются О.М. Красникова, В.В. Семенов, И.В. Киреев.

Представьте, что все люди стали бессмертными. Смерти не стало. Что тогда изменится в поведении людей? Скорее всего они начнут радоваться всему, что с ними происходит. Не будут печалиться, горевать, опускать руки. Они перестанут бояться и начнут жить так, как велит им душа.

Но ведь с точки зрения православия, люди как раз и являются бессмертными. Почему же тогда не все живут в радости? Почему скорбь и горе не отпускает даже глубоко верующих людей?

Психолог и священник Андрей Лоргус в « » попытался разобраться в причинах. Приводим основные мысли.

Что мешает православным быть счастливыми

Ожидание последних времен. Некоторые люди, попав под влияние лжестарцев впадают в страх перед антихристом. Они запасаются гречкой, тушенкой, теплыми вещами, кто-то покупает оружие. Эти люди уже не слушают, что говорит церковь, они готовятся к голоду и последним временам.

Во-первых, церковь говорит, что Христос всех защитит. Стоит ли верующему человеку сомневаться в Христе и впадать в панику?

Во-вторых, люди, продающие свои квартиры и уезжающие в глухую деревню боятся не голода. Как известно, во времена антихриста голода не будет — он всех накормит. Люди боятся, что их захватят другие государства, что кто-то придет к ним в дом и отберет его. Это психологический страх перед захватчиком, ничего общего с религией он не имеет.

Неправильное понимание Священного Писания. Верующих иногда называют зазнайками. Мол, считают себя правильными, а на деле — хамы и лицемеры.

Причины такого отношения в том, что зачастую верующие начинают постигать добродетели не с того конца.

В православии есть такое понятие, как лествица . Это образ ступеней, по которым человек поднимается к Богу. В самом низу — начинающие христиане, а на самом верху — достигшие вершины святые.

С точки зрения религии, сначала человеку нужно постичь общую человечность. Стать справедливым, отзывчивым, мужественным, честным. И только потом постигать тонкую молитву и аскетизм.

Святые Нил Сорский и Серафим Саровский прошли весь путь от самых низов до вершины. Они обладали не только необыкновенно сильной молитвой, но и любовью ко всем людям, даже к своим врагам.

Однако, читая жизнеописания этих святых, трудно удержаться от соблазна начать сразу подражать им. Зачем постигать человечность, когда можно «перепрыгнуть» к постижению высот Духа?

Если начать не с начала лестницы, а с конца, то человек теряет свои человеческие качества, заменяя их на усердную молитву и строгий пост.

Переживание из-за потери близких людей. Порой люди, потеряв близкого человека, выбирают смыслом своей жизни — горевание. Они не отпускают умершего человека от сердца. Не дают успокоиться ни ему, ни себе.

Конечно, это сложный вопрос, который не решить просто так. Но нужно понимать, что сердце и душа человека не должны быть все время омрачены утратой. Душа должна цвести и радоваться, для этого она и создана.

Отсутствие смысла. Среди верующих можно встретить такое мнение, что все земное смысла не имеет, потому что все тленно.

Но это не совсем так. Наши дела и поступки вплетаются в жизнь. Они затрагивают не только нас, но и окружающих. Они формируют то, что мы видим вокруг.

Дом, который мы построим будет служить нашим внукам и правнукам, еда, которой мы накормим людей даст им силы для свершения полезных дел.

Мы неспроста чувствуем силу и любовь своих предков. Все, что делали наши деды и прадеды оказывает влияние на нас сегодняшних, так же, как и наши дела будут влиять на наших внуков и правнуков.

Наши поступки так же бессмертны, как и мы сами. И если это понять, то все вокруг наполняется смыслом.

Живите сегодня. Не ждите, что в будущем вы найдете себе новую работу или уедете в другую страну. Жизнь — это всегда сегодняшний день и нам важно научиться ценить именно его.

Заведите дневник. Записывайте свои мысли и чувства. Это нужно, чтобы научиться понимать самого себя. Ведь если мы не знаем, какие чувства нас сейчас одолевают, как мы поймем, что счастливы?

Творите. Каждый человек — творец по образу и подобию Бога. Полюбите свое дело, сам процесс. Не гонитесь за результатом. Вкладывайте любовь в то, чем занимаетесь.

Научитесь улыбаться. Это не так просто, как кажется. Все мы улыбаемся дома наедине с родными. Но выйдя на улицу, снимаем улыбку с лица. Вдруг кто что подумает? Обзовет за глаза или того хуже? Страх мешает нам улыбаться и заражать улыбкой окружающих. Только сильные духом могут переступить через него.

Люди путаются в мыслях, в чувствах, в отношениях, не знают, кого винить, при этом настойчиво хотят найти виноватых, не знают, на что ориентироваться и нужны ли вообще ориентиры. Всё это стало у нас если не нормой, то каким-то привычным фоном. Мы страдаем от этой беспорядочности, и ищем тех, кто нам хоть что-то объяснит.

Автор четырех книг издательства «Никея» протоиерей Андрей Лоргус в трех из них — «Книга о счастье» , «Книга об отцовстве» , «Влюбленность, любовь, зависимость» — размышляет о проблемах, возникающих в отношениях близких людей. Пастырь и психолог, отец Андрей рассуждает не как учитель морали или отстранённый профессионал, а говорит простым языком, не только фиксируя и описывая проблемы, но возвращая читателя к ориентирам, без которых невозможна сколько-нибудь нормальная жизнь. поговорил со священником и психологом о психотерапии и исповеди, об отношениях и о мужском поведении.

Священник Андрей Лоргус – психолог, преподаватель. Родился в 1956 году Магаданской области. Прежде чем поступить на факультет психологии МГУ, работал слесарем, бульдозеристом, старателем, лаборантом, грузчиком и др. Окончил МГУ в 1982 г. В 1987 году поступил в Московскую Духовную Семинарию. В 1993 году был рукоположен в сан священника. Преподавал христианскую антропологию в Российском православном университете им. Иоанна Богослова и МГУ. Был первым деканом психологического факультета РПУ. Один из создателей и ректор Института христианской психологии. Священник храма свт. Николая на Трех горах, г. Москва. Женат, имеет дочь и сына, четверых внуков.

Психолог и его внутренний мир

— Что для вас служит основным импульсом для написания книг об отношениях близких людей – ваше священническое служение, практика работы психологом, запросы извне или же осмысление того, что происходило и происходит внутри вашей семьи?

— И то, и другое. Я сам тоже проходил психотерапию, проходил первую школу исповеди. Поэтому для меня знакомство с моими личными и семейными проблемами стало серьёзным позитивным опытом. Но должен сказать, как клиент психотерапевта я не очень удобный потому, что есть то, что я так в себе и не преодолел. Есть то, что мы можем, есть то, что мы не можем, есть то, во что не хочется погружаться – слишком больно. Но и мой профессиональный опыт, конечно, лежит в основе моих книг. И мне в данном случае трудно даже разделить, где пастырский опыт, где психотерапевтический – потому, что у меня в душе эти опыты переливаются один в другой, пастырские, духовные задачи и психологические задачи синтезируются в лекциях, в семинарах или в текстах книг. Так что влияет разный опыт – и мой, и семейные истории моих ближайших родственников, и истории прихожан.

— Часто можно встретить скептическое отношение к психологии потому, что многие психологи оказываются «сапожниками без сапог». Вам самому удаётся следовать тем советам, которые вы даёте читателям?

— Для меня это особая задача. Профессионализм практического психолога заключается в постоянном наблюдении за собой, в постоянной рефлексии и работе с супервизором. Должен быть кто-то, кому ты рассказываешь свои случаи, кто даёт обратную связь. Так же, как и священник тоже должен исповедоваться.

— Как вы считаете, это нонсенс, если кто-то обращается по поводу своих семейных проблем к психологу, у которого самого в семейной жизни разлад или вообще нет семьи?

— Вопрос не в том, что у психолога разлад в семье, а в том, понимает ли психолог, что с ним происходит? Есть практические психологи, в том числе и называющие себя «православными психологами», которые личной психотерапии не прошли вообще. Это очень опасно.

Граница между психотерапией и исповедью

— В своих книгах, в интервью вы всё-таки разделяете пастырство и работу психолога.

— Конечно. Очень важно не потерять эту грань – в том числе и в собственной практике. Иначе можно разрушить отношения между мной, как священником, и людьми, которые приходят на исповедь или на духовную беседу. В зависимости от запроса я сразу ставлю некоторые условия, говорю: «Вот это наша духовная беседа, а это уже психологическая работа». Ведь это разные типы отношений с людьми.

Например, недавно был случай, когда речь шла о взаимоотношениях мамы с психически больным сыном. Сын уже взрослый, ему 24 года, он неоднократно лежал в клинике, но в стадии ремиссии он вполне адекватный молодой человек – работает программистом на дому. А мама обратилась ко мне с просьбой повлиять на сына, «чтобы он…» И дальше у неё шёл список. Я ей говорю: «Но вы понимаете, что он больной человек?» Она: «Но он же должен понимать…» И вот с этого момента мы начали с ней работать над тем, насколько она адекватно оценивает его возможности, насколько она может корректировать своё отношение к нему, как к больному человеку. Мы с ней решаем психологические задачи, но дальше она приходит ко мне уже на исповедь и говорит: «Я только теперь стала понимать, сколько я совершила по отношению к сыну греха. Насилие, игнорирование его интересов… Я просто не понимала его душевных страданий».

Когда мы с ней выходим на этот план, то оставляем в стороне болезнь, отношения с сыном: она кается в том, что и к другим людям так относилась – пренебрежительно, видя только свой интерес, свои страдания, не пытаясь сквозь свою боль увидеть боль другого. Это касалось в том числе её покойных отца и брата, по отношению к которым у неё осталось чувство вины. И когда мы выходим на её ощущение греха, вины – это уже совсем другая работа, духовная. В этой работе нет технологий, с моей стороны как священника здесь есть свидетельство перед Богом о покаянии этой женщины.

— То есть во время психологической работы с клиентом уместно говорить о покаянии?

– Когда мы говорим о проблеме, мы должны понимать, как всё непросто, и наша задача помочь человеку выпутаться. Но решение проблемы не снимает с него ответственности за его поступок. Поэтому, работая над проблемой, мы в определённые моменты останавливаемся и говорим: «А вот с этим вы пойдёте на исповедь». Иногда наша психологическая работа даже включает в себя подготовку к исповеди. Но интенция должна исходить от клиента. Психолог не имеет права толкать клиента к покаянию. Может только упомянуть об этом, если клиент верующий.

Часто сам клиент говорит о своём огромном чувстве вины и спрашивает, что с этим чувством делать. Есть специалисты, придерживающиеся психоаналитического направления, которые говорят, что чувство вины – это инфантильное чувство, от которого надо избавляться. Но экзистенциальные, гуманистические и христианские психологи говорят, что надо не избавляться от этого чувства, а нужно разбираться с ним потому, что есть реальное чувство вины, а есть невротическое, как есть ответственность адекватная и неадекватная. И мы должны помочь человеку разобраться, что действительно составляет вину человека, а что ему только кажется.

Например, мужчина говорит: «Я всю жизнь виноват перед мамой». За полгода работы нам удалось добраться до того, что вины-то его никакой нет. Просто с самого рождения этого мальчика его мама находилась в унынии и, временами, в отчаянии и всё это проецировала на ребёнка. А ребёнок, когда видит, что мама находится в таком состоянии, думает, что это всё из-за него. Ребёнок – он эгоцентрик, он не знает, что он – не центр мира, хотя ему так кажется. Поэтому, когда у мамы что-то плохо, он принимает это на свой счёт. И когда он вырастает, то может сохранить в себе это невротическое чувство. Но ведь, кроме невротического, может быть и чувство реальной вины за реальные поступки.

Отличие любви от зависимости

— В предисловии к книге «Влюблённость. Любовь. Зависимость» вы упоминаете людей, для которых любовь проста, как будний день. Разве есть такие люди? И если есть, то кто они – счастливые или поддавшиеся самообману?

— Когда человек что-то для себя упрощает, то, как правило, это тоже имитация. Нет там никакого счастья. Скорее, это согласие считать какое-то состояние счастьем. Однако, есть люди, для которых любовь – это «воздух, которым они дышат»; любовь для них – естественность.

— Можно ли кратко сказать, в чём отличие любви от зависимости?

— Конечно, можно. Любовь – это свобода, зависимость – это несвобода. Любовь – это дарить, зависимость – это всё время манипулировать другим человеком. Любовь не ищет своего, то есть в любви нет бессознательного плана, не совпадающего с планом поведения, а в зависимости всегда есть двойственность: «Внешне я говорю тебе комплимент, а внутренне я желаю получить от тебя что-то». В зависимости есть «двойное дно», в любви его нет.

— Но для человека зависимого утверждение, что он хочет зла, будет оскорблением…

— Конечно. Ведь на уровне сознания он не хочет зла. Но получается так, что он причиняет зло. Даже есть такое невротическое представление: «причинять добро». Потому, что невротик под видом добра причиняет человеку ущерб. У его поступков есть двойное назначение. Он мучает близких и сам не понимает, почему.

— Нет ли в современной культуре подмены любви зависимостью? Не создают ли фильмы и книги расхожее, но неверное представление о любви?

— Типичный пример – фильм «Москва слезам не верит». Оба главных героя – Гоша и Катерина – находятся в зависимости друг от друга. Она безумно боится потерять его – в фильме так и говорится: «безумно». А он ей говорит, что будет принимать решения только сам потому, что он мужчина. И как только он попадает в стрессовую ситуацию, он запивает. Так может ли она положиться на него, как на мужчину, если он в трудный момент исчезает на несколько дней и запивает? Нет. Значит, она должна принимать решения вместо него. То есть всё наглядно: он не мужчина, он ребёнок и поступает по-детски – столкнувшись с серьёзным препятствием, он тут же пасует и «выпадает в осадок». А Катерина говорит: «Я безумно боюсь его потерять». Это и есть зависимость.

— Разве страх потерять близкого человека – всегда зависимость?

— Безумный страх. То есть когда страх сильнее, чем любовь.

О базовых потребностях и месте в жизни

— Базовые потребности личности как-то меняются от эпохи к эпохе? Зависят ли от воспитания?

— Нет. Они потому и называются базовыми. Это то, что присуще человеку от сотворения мира, то, что Господь дал душе. То есть то, что мы называем самоценностью, сопричастностью, самостоятельностью, самореализацией, духовностью и безопасностью. Эти потребности во все века одни и те же.

— Современный мужчина вынужден решать какие-то вопросы, которых не возникало 20, 50, 100 лет назад?

— Да. Во-первых, каждый мужчина и каждая женщина 100 лет назад были встроены в отработанную веками систему патриархального уклада. А сейчас этого уклада нет. И каждый человек находится в своеобразном антропологическом вакууме – ему, взрослому человеку, не ясны его роли, его статус. Раньше человек точно знал, какое место он занимает в обществе, в семье, а сейчас он это место должен сам создавать на основе своего мировоззрения, своих духовных предпочтений, своей личной истории и семейной традиции.

Это совсем новая проблема, с которой сталкиваются и мужчины, и женщины. Но для мужчины это, конечно, гораздо сложнее потому, что на нём ещё лежит обязанность строить мир вокруг себя, мужчина отвечает за некие общие ценности, за правду на земле.

— Любой человек с очень разного возраста сталкивается с постоянными апелляциями к его половой принадлежности: «Ты же мальчик», «Ты же девочка». Мальчик то и дело слышит: «Ты же мужчина, как мужчина, ты должен то и то». С какого возраста мальчику нужно пытаться представлять себя в своей взрослой роли?

— Эту задачу должен решать отец. В каком-то возрасте отец должен взять мальчика к себе от мамы и воспитывать его как мужчину. В Средневековой Руси это происходило в 6 лет. Сейчас, очевидно, это должно происходить позже, я думаю, лет в 10, может быть, чуть раньше – в зависимости от нервной конституции ребёнка.

— Как это может сейчас осуществляться на практике?

— Это не простая задача. Это одна из социальных проблем – в современной России нет институтов мужской инициации. Единственное, что эти институты напоминает – служба в армии. Но она давно потеряла этот статус и это функциональное назначение.

Современный мальчик растёт, как правило, в феминизированной семье без каких бы то ни было социально ориентированных атрибутов мужественности. Но есть подмены инициации – в подростковой среде, как для мальчиков, так и для девочек такими подменами являются сексуальные отношения, алкоголь и наркотики. Реже это может быть какая-нибудь криминальная выходка или драка – в маргинальных слоях. Это способы показать, что ты уже взрослый. Но это всё варианты, которые уродуют личность. До сих пор кое-где существует ритуал инициации молодого мужчины, который заключается в том, что отец ведёт его к проституткам. На самом деле это чудовищная имитация инициации – ведь она не означает никакой действительной взрослости молодого человека. Я даже имею в виду не нравственную сторону, а чисто психологическую: ранняя сексуальная связь сама по себе не делает мальчика мужчиной.

— Можно ли сейчас назвать инициацией самостоятельную трудовую деятельность?

— Работа сама по себе не может означать взрослости работающего. Детский труд был во все века во всех исторических формациях – детей просто эксплуатировали, и это не делало их взрослыми. Другое дело, когда молодой человек переходит на самостоятельную организацию жизни. Но ведь у нас, как правило, происходит так: он зарабатывает себе на развлечения, а живёт по-прежнему «на шее» у родителей.

Семейный нерв

— Вы сказали, что как клиент психотерапии, чего-то так и не преодолели потому, что чего-то касаться слишком больно. Но, например, в вы то и дело подводите некоторых читателей к очень болезненным для них темам. Вот вы говорите: «Надо в любом случае принять отца». Но мы ведь можем себе представить ситуации, когда человек придёт от такого предложения в ужас – ведь его отношения с отцом были слишком травматичными…

— Да, ему будет трудно представить, что он когда-то сможет принять своего отца. Но вполне возможно, что в какой-то момент, через 10 лет или через 50 у человека достанет силы преклонить колени и сказать: «Папа, я твой сын» или «Папа, я твоя дочь». Это духовное событие, подвиг – переступить через боль и преклонить колени перед отцом потому, что отец есть отец. Поклонится не тому мужчине который нанёс неисправимую травму, а тому, кто родил, дал жизнь по любви к матери.

— Какие критические замечания по поводу «Книги об отцовстве» вам наиболее запомнились?

— В общем и целом критика заключалась в том, что книга, конечно же, не охватывает всего многообразия взаимоотношений детей с отцом и отца с детьми. Тема намного обширнее, это правда. И после того, как я сдал текст в редакцию, у меня было много открытий, о которых ничего не сказано в книге. Например, в книге едва раскрыт тезис о том, что отец – не помощник матери, а помощник Бога. А ведь это принципиально влияет на отношения в семье.

Недавно мы с одним мужчиной пытались разобрать его отношения с женой – те, в которых он чувствует поддержку Бога, и те, в которых он её не чувствует. И он сказал: «Я понял, что там, где за мной стоит Господь, Евангелие, я чувствую себя настолько уверенно, что жена всегда соглашается с моими требованиями. Но как только она понимает, что за моим словом не стоит какой-то истинной твёрдости и духовной убеждённости, этого не происходит». Вот это очень важный опыт, который мы разбираем сейчас на семинарах со студентами. Например, у нас есть тема «Сын – муж – отец», в рамках которой мы выстраиваем эту линию, идущую от Бога к мужу и отцу и через него к детям. И эта линия – крепкий семейный нерв. Если только мужчина от этой роли не отказывается, если он эту линию сам выдерживает.

— Но ведь семейные отношения – это отношения, как минимум, двух людей. И ситуация, которую вы описали, может считаться весьма благоприятной, так как очевидно, что там не только муж, но и жена опирается на Евангелие. А что делать, если кто-то из членов семьи не откликается на какую-то высшую правду и гнёт свою линию?

— Разные бывают в жизни ситуации. И на все случаи не может быть единого рецепта. Но когда речь идёт о чём-то принципиально важном, например, между мужем и женой, я убеждён, что для жены (если она остаётся женой, а не решается уйти от этого мужчины) очень важно начать своему мужу наконец-то в чём-то доверять. Даже думаю, что во многих конфликтах женщина провоцирует мужчину, чтобы нащупать в нём какой-нибудь «островок», которому она может доверять. Не подчинятся, заметьте, а доверять.

Вот, например, живя с алкоголиком, с наркоманом, с игроманом, можно опираться на что-то в нём, если постоянно надо ожидать его срыва? Но если женщина остаётся в отношениях с мужчиной, значит, она по-прежнему ищет в нём тот стержень, который ей необходим в семейных отношениях. Какая бы ни была она бизнес-вумэн, или «родина-мать», или даже «семейный мужчина» – некоторые женщины реализуют такую роль: всё берут на себя (зарабатывание денег, дом, хозяйство, забивать гвозди, чинить краны) – так вот даже такие женщины мечтают о том, чтобы у них в отношениях с мужьями была хоть какая-то опора. Поэтому ситуация, когда женщина не соглашается с мужчиной, даже если он прав, может стать поводом понять, чего она ищет.